Казачьи станицы изначально строились так, чтобы одновременно быть и домом казакам – и при необходимости – укрепленным районом, что в годы замирения было совсем даже не лишним. Первой линией обороны был вал, система окопов, колючая проволока, а в некоторых крупных поселках – и система ДОТов с пулеметами. Сами казачьи станицы располагались так, чтобы господствовать над местностью и контролировать ее. Но если бы даже враг прорвал внешний периметр – вполне можно было организовывать оборону и на внутреннем – казачьи дома – курени, как их называли сами казаки – стояли так, чтобы при необходимости стать второй линией обороны. А "дом Левки Косого" был хорош тем, что с него можно было, простреливать улицу, и стоял он так, что был самой высокой точкой в станице.
Но принимать бой в станице было нельзя. Категорически. Ведь что такое станица? Плотная, сельская застройка, к любому дому можно подойти – относительно безопасно – на расстояние не то что выстрела – на бросок гранаты подойдешь и ничего. Их было шестеро – да, именно шестеро, потому что трое по сути еще пацанов, пусть и не принятых в казаки на круге, пусть среди них был один араб – они смогли в оккупированной станице убить нескольких оккупантов, раздобыть оружие и продержаться до ночи. Такое – не под силу многим взрослым. Но как бы то ни было – в условиях ближнего боя шестеро против тридцати – гарантированный проигрыш в любой ситуации.
А вот в другом случае…
Пулемет на открытой местности – стрелковая линия. Еще пара стрелков с винтовками – рядом. И еще – загонщики. Верней не загонщики – а обреченные жертвы, которых надо догнать, притащить на аркане в село, поглумиться и зарезать. В отличие от русских и тем более холодно-рациональных немцев, арабы обычно люди эмоциональные, увлекающиеся. Сорвать их на погоню – очень легко. А потом, когда они выскочат из села – всей толпой на открытую, хорошо простреливаемую местность – вот тут то слово скажет пулемет.
Удивительно – но поставить часового на ворота они додумались – всего одного. Для бывшего разведчика ВДВ – задача на один взмах ножом. Разжились не чем-нибудь – а ручным пулеметом BSA и несколькими лентами к нему. Маневренный ручник и мощный станкач в связке – тем более хорошо. За валом – окопы засыпали, но вал остался, частенько так говорили – "пошел за вал", "выйдем за вал" – это если морду набить – казаки пошли уже не скрываясь, не опасаясь. Небо затянулось черными тучами, подувал легкий, летний ветерок, серебристый свет тонкой, ущербной луны на время пробивал себе путь сквозь пелену облаков – но облака вновь смыкали ряды, и на землю наступала тьма…
И тут – что то вспыхнуло – далеко на горизонте, там где высилась ломаная стена горных хребтов, отделявшие плодородную долину Бекаа от побережья Средиземного моря. Вспыхнуло высоко в небе – мертвенным, белым светом, лучи которого были настолько ярки, что пробивали облака, подсвечивая их изнутри. Зрелище было величественное и страшное…
– Это… это что?
Из всех, только Петро Попейвода поняло, что это такое – он видел учебные фильмы, во время теоретической подготовки в ВДВ. Этот свет, которому под силу было даже пробить темную пелену ночных облаков… он знаменовал собой самое страшное, что только могло произойти. Если это произошло, значит – началась война, причем – ядерная война. И скорее всего – мало кто доживет до рассвета.
Но умирать можно по разному. Можно – с оружием в руках, как мужчине. А можно и…
– Ничего. Идем. Быстрее!
Пулемет установили почти в километре от станицы. Давным-давно, кто-то из казаков посадил здесь два дерева. И теперь – прошло сорок лет, а то и пятьдесят – в жарком климате Ближнего Востока деревья на удивление хорошо прижились – вот только посажены были слишком близко.
Промежуток меду стволами, меньше метра – чем не амбразура. А если попробуют с флангов обойти – а ручник с двумя винтовками на что?
Как следует укреплять "станкач" времени не было – просто, как смогли, вкопали ножки станка – и на том ладно. Земля здесь была тяжелая – как камень…
– Сашка…
– Ну?
– А что это было?
– Что?
– Ну, это… над горами там…
Сашка поднялся на локте, посмотрел в сторону гор. Свет никуда не делся – облака светились изнутри…
– А я знаю…
– Цыц! – пристрожил остававшийся у пулемета казак Коршун – его так и звали все, "Коршун", хот фамилия была Коршунов – взгакались как бабы! Тихо!
И тут в селе гахнуло – взрыв гранаты, еще один, несколько выстрелов – и почти сразу захлебываясь, на несколько голосов застучали автоматы.
– Батя… – Мишка инстинктивно дернулся, чтобы бежать на помощь отцу – казаки у пулемета его удержали.
– Сидеть! А ну! Забыл, что батя приказывал?! Сидеть!
– Батя же…
– Сидеть сказал! Ты ему ничем не поможешь – навредишь только! Сидеть!
Коршун повел ребристым, с мощным дульным тормозом на конце стволом пулемета вправо, затем влево, наслаждаясь послушностью тяжелой машины. Сейчас такие пулеметы уже сняли с вооружения, передали на длительное хранение – сейчас в моде пулеметы на сошках, с короткими стволами, с лазерными прицелами – короче, как в фильмах. Если раньше в пулеметном расчете было три человека, а сам пулемет со станком весил под пятьдесят килограммов – то сейчас ротный пулемет на сошках в десанте несет один человек, а двадцать пять килограммов весит крупнокалиберный монстр калибра 12,7 без станка. Можно в боевых порядках войск перемещать, видано ли дело. Но! – опытный пулеметчик, с хорошим, "настоящим" станкачом, как этот – может чудеса творить. Это тебе не косить направо-налево длинными, до красного ствола очередями как в городском бою, это тебе не стрелять с рук с двух пулеметов на показательных выступлениях. А вот – стрелять так, чтобы пуля пошла по баллистической траектории и поражала противника за гребнем горы – с новомодными "штурмовыми пулеметами" получится? То-то же! А со "станкачом" были и такие мастера, у которых получалось и немало их было…
В станице уже стреляли – заполошно, сумбурно, без всякой дисциплины огня – многие просто палили по всему что движется, скорее всего – обкурились или обдолбались. Но старший Попейвода не появлялся…
– Застрял он там, что ли… – с досадой проговорил Коршун, без надобности касаясь закрепленной на станке большой коробки с лентой
– Я пошел…
– Да сиди ты! – Коршун успел поймать Мишку – сиди, и так тошно…
И тут они увидели – старший Попейвода появился совсем не там, где договаривались, намного левее. Он не выскочил на вал, становясь прекрасной мишенью, он перекатился через него, скатился вниз, перевернулся, вскочил на ноги, и прихрамывая и петляя бросился вперед, забирая влево, к деревьям – по голой, лишенной растительности каменистой пустыне. Недобрый блеклый свет светящихся облаков освещал ее, указывая цель воинам Аллаха.
Воины Аллаха появились не сразу – видимо, не могли разобраться, куда исчез проклятый гяур. Одна группа – особо не скрываясь, с гиканьем и воем вывалились из-за вала, вторая – на машине, от которой, при разбитых фарах толку было мало – вывалились через основные ворота, ведущие в станицу. Бегущий казак на мгновение обернулся, выпустил из пистолета-пулемета в направлении преследователей остатки патронов, бросил ненужную железяку, чудовищным прыжком – как делающий скидку на заснеженном поле заяц, ушел влево и побежал к деревьям. С гиканьем, свистом, воплями "Аллах Акбар!" его догоняли…
Не догонял его один человек – только один, не поддавшийся азарту общей погони. Тот самый, которого видели прятавшиеся на крыше пацаны, со странным автоматом на ремне и рацией на правом плече. Ему не понравилось то, что произошло – в самом начале непонятно кто убил нескольких опытных, подготовленных бойцов, в том числе один был инструктором, а найти тех, кто это учинил не удалось. Застать всех казаков врасплох и истребить разом – тоже не удалось, часть положили в поле, часть – разбежалась. Правильно, они у себя дома, местность знают, это тебе не карта и даже не материалы спутниковой разведки. А теперь еще и этот инцидент…