– Похвально, похвально… Это ведь тот самый князь Воронцов?
– Он самый…
– И где он сейчас?
– Официально – в военном госпитале, на излечении. Но это еще не все – Воронцов предложил план. Реализовать его без вашего одобрения, Каха Несторович, я не могу.
– Что ж, рассказывайте, сударь…
По мере того, как Берген рассказывал план, Цакая слушал все более и более внимательно, даже подавшись вперед всем телом. План был дерзким и рискованным, он выходил за те рамки, в которых обычно действовали разведслужбы. Еще месяц назад Цакая не стал бы и слушать об этом, но сейчас ситуация резко изменилась. Создавался новый орган, Чрезвычайный Антитеррористический Комитет, где первую скрипку играло заграничное отделение СЕИВК и выскочка Путилов, каким-то образом ухитрившийся влезть в доверие к Его Величеству. Цакая же считал, что терроризмом должно заниматься Министерство внутренних дел, и только оно. Оно для того и создано, для решения внутренних дел, а терроризм – дело внутреннее, и не стоило бы в него лезть всем, кто решил быстро продвинуться в Табели о рангах. В изложенном только что плане он увидел главное – возможность раз и навсегда утереть нос выскочкам из разведки. При этом оставаясь в той позиции, в какой он любил пребывать, – в тени, над схваткой…
План Воронцова был хорош двумя особенностями. Обычно внедрение агента в преступную или террористическую организацию производится под чужим именем и с легендированной биографией. В этом и состоит риск – все-таки земной шар слишком мал и вполне может встретиться человек, который знает агента под его настоящим именем либо под другим псевдонимом. Возможно, узнавший агента человек этот будет преисполнен самых лучших намерений – но для агента это будет означать разоблачение, возможно, и мучительную смерть, а для министерства – глупый срыв тщательно подготовленной операции.
Но в данном случае все фигуранты будут выступать под своими подлинными именами и биографиями. И как их ни проверяй – найти фальшь будет невозможно. Потому что фальши не будет – за исключением мыслей, но чужая голова потемки. Это давало возможность провести стратегическую операцию без должной подготовки и легендирования.
А все-таки Воронцов молодец… Сумел просчитать уязвимое место любого государства – его бюрократическую структуру – и предложил вариант, как ее обойти. Один-два человека с поддержкой, имеющие цель и идущие к ней. В этом случае в уязвимом положении оказывается уже вражеская агентура и террористическая сеть. Это им надо будет принимать меры к тому, чтобы остаться в живых, волей-неволей демаскируя себя.
Второй особенностью было то, что этот план родился не в министерстве. Этот план родился в голове человека, который до сего момента не имеет никакого отношения к специальным службам и знает о нем лишь ограниченное число лиц. Воронцова не знает и не может знать никто, он – пятый туз в колоде. Совершенно неожиданная и ничем не предусмотренная карта в колоде, легко меняющая всю суть игры…
– Господин Воронцов отчетливо понимает, на что он идет? – наконец задал вопрос Цакая. – Там не будет скидки ни на молодость, ни на что иное. Это игра, где ставка – жизнь. А легкая смерть – зачастую избавление…
Берген немного подумал. В принципе он был опытным агентуристом и чувствовал людей. В молодом князе Воронцове он увидел нечто такое, не соответствующее его возрасту и положению. Нечто такое, что заставляло верить в то, что он и вправду может сделать то, о чем говорил. Иначе Берген никогда бы не осмелился предлагать своему куратору из министерства «сырой», непроработанный план.
– Думаю, понимает, ваше высокопревосходительство… – осторожно ответил он, – князь с детства учился в нахимовском, оставшись без отца, а это – сами знаете, какая школа…
– Допустим… Кто знает об этом плане?
Берген удивился – судя по вопросу, Цакая уже согласился с предложенным планом и теперь прояснял для себя тактические моменты. Иван Иванович ждал отказа, готовился защищать план – но вместо этого получил согласие, причем практически без вопросов…
– Вы. Я. Воронцов и его командир экипажа. Турок, мусульманин по имени Али Халеми. Учился с Воронцовым в Севастополе. Он тоже, скорее всего, пригодится в этом раскладе…
Цакая задумался. Мусульман он знал давно и в отличие от многих – да хотя бы и в отличие от Его Императорского Величества – не питал на их счет никаких иллюзий. Сколько бы Империя ни вкладывала в освоение Востока, сколько бы мусульман ни училось в русских университетах, сколько бы ни служили в армии – все равно будут находиться люди, готовые отринуть все ради «пути Аллаха». А этот самый путь Аллаха – есть кровавый джихад с поголовным истреблением всех неверных, что бы ни говорили «умеренные» муллы в своих мечетях. Цакая, грузин по национальности и христианин по вероисповеданию, хорошо знал, чего ждать от мусульман…