— Аполлон, — я снова огляделся по сторонам, — это похоже на то самое тайное объединение, о котором мы говорили раньше. Они действуют исподтишка, через мелкие шаги, через интриги. Мы не можем просто игнорировать это. Тебе придётся выполнить то, что сказано в записке. Прикрепи значок и посмотри, что будет дальше.
Он мгновенно нахмурился.
— Ты хочешь, чтобы я подыгрывал им? Это идёт вразрез с моими принципами, Алексей. Я не люблю интриги, и мне не нравится эта ситуация. Я предпочитаю честность.
— И я тоже, — спокойно сказал я, хотя внутри кипели противоречия. — Но иногда, чтобы победить врага, нужно играть по его правилам. Пусть думают, что контролируют ситуацию. Расслабятся — допустят ошибку.
Аполлон долго молчал, обдумывая мои слова. В его глазах вспыхнуло раздражение, но он взял себя в руки и кивнул, хотя неохотно.
— Хорошо, — наконец произнёс он. — Я сделаю это. Но мы должны продолжать изображать наш конфликт перед всеми. Никто не должен знать, что мы теперь сотрудничаем. Даже наши одногруппники.
А он молодец. Начал понимать, к чему я клонил.
— Согласен. Знать об этом будем только мы двое. Ни Юсупов, ни Лёва, ни Эристов. Никто. За каждым могут следить, — добавил я.
Мы стояли в мрачной тишине пустого коридора, только слышался едва различимый шум за стенами корпуса. Аполлон, явно не в своей тарелке, вдруг вздохнул и посмотрел мне прямо в глаза.
— Есть ещё кое-что, — его голос прозвучал тихо, но настойчиво. — Мне нужно, чтобы ты сделал одну вещь.
— Какую? — я нахмурился, чувствуя, что сейчас наверняка прозвучит нечто странное.
— Ударь меня.
Я моргнул, не веря своим ушам:
— Что?
— Врежь мне, Алексей. Мне нужен синяк или ссадина. Чтобы это было заметно, — его глаза вспыхнули решимостью, но в голосе сквозило напряжение. — Я собираюсь использовать это для своей миссии.
Вот это я понимаю — радикальный подход. Аполлон смотрел на меня с такой серьёзностью, так решительно, словно собирался идти на голгофу. И мне почему-то стало смешно. Но парень не шутил. Воспитанный боевиком, он, судя по всему, был немного профдеформирован.
Не то чтобы я так сильно любил бить людей, но просьба, да еще из уст вредины Безбородко казалась ироничной и уж очень соблазнительной.
— Уверен? — переспросил я, не сдержав улыбки. — Меня ведь дважды просить не нужно.
— Бей давай! Это часть плана. Нужно, чтобы они увидели конфликт и его проявление. Побои как оскорбление — идеально. Я собираюсь показать им, что действительно готов к этой «игре». Они подумают, что я увлёкся местью, что готов на крайние меры.
— И ты думаешь, они поведутся на такой очевидный трюк?
— Это будет дополнительный аргумент. Не думай, что если я держусь подальше от интриг, то не знаю, как они работают. Придумаю, как все сплести. Так что бей давай. Для обоих стараюсь. И для Катерины. Если она пострадала по их вине…
Ситуация и правда принимала неожиданный оборот. Но решительность Безбородко даже вызвала у меня уважение. И, судя по тому, как дрогнул его голос и сжались кулаки при упоминании Кати, кажется, он не очень-то и ровно к ней дышал…
— Ладно, пусть лучше ты, чем они найдут кого-то другого. Но без глупостей, Аполло. Просто сделай то, что сказано, а потом жди. Сам никого не ищи.
— Я знаю, что делаю, — уверенно ответил Аполлон, отступив на шаг назад, давая мне пространство для удара. — Бей.
Он явно не ожидал, что я сделаю это быстро. Без театрального замаха, без предупреждений. Просто двинул ему в скулу — недостаточно сильно, чтобы что-нибудь сломать, но этого должно было хватить, чтобы появился след.
Кулак с силой врезался в скулу Аполлона. Он резко отшатнулся, ухватившись за лицо, но, как я понял по его выражению, не потерял самообладания. Лицо тут же начало краснеть, синяк не заставит себя ждать.
— Ты как, Аполло?
— Тяжелая у тебя рука, Николаев… — пробормотал он, держась за лицо и выпрямляясь. — Хороший удар.
— Отомстишь на спарринге. Завтра как раз тренировка по отработке боевых навыков. Все, теперь иди. Баранов наверняка тебя обыскался. И помни — никому ни слова. Даже Юсупову.
— Никому, — подтвердил он, коротко кивнув. — Мы действуем только вдвоём.
Безбородко быстро оглянулся, чтобы снова убедиться, что за нами никто не следил, и направился к выходу. Я остался на мгновение один в полутёмном коридоре, прислушиваясь к его удаляющимся шагам. Мне тоже следовало поспешить.
Сдав грязное и получив чистое, я направился прямиком в офицерскую столовую, где мне предстояло помогать с подготовкой ужина.