Шин ухмыльнулся.
— Ладно, чего уж, — примирительно сказал он. — Я просто хотел, чтобы все между нами было ясно. Если уж об этом речь зашла, то хочу вам дать один добрый совет: исчезайте из этого городишки как можно скорее.
— А с какой стати? — спросил я. Прозвучало это резче, чем следовало, но Шин, похоже, не обратил внимания и продолжал улыбаться.
— Да потому что здесь много чего странного произошло с тех пор, как вы здесь очутились, ребятки, — сказал он. — И люди уже на ваш счет начинают судачить.
— Что же странного здесь произошло? — решил поинтересоваться я.
Шин вздохнул, покачал головой и посмотрел на меня так, словно я спросил у него, почему это по утрам всходит солнце.
— Да вот взять хотя бы тебя, — начал он.
Мало–помалу меня начинала раздражать его манера говорить. Вряд ли он мог бы быть старше меня, но обращался ко мне так, будто перед ним мальчишка в коротких штанишках. Впрочем, если ты вдвое крупнее, чем остальная часть человечества, то…
— Взять хотя бы твой вид, — он многозначительно поднял палец вверх. — Что творится с твоими волосами? Это что, последний, крик лондонской моды? Болезнь? Следствие какого–нибудь несчастного случая?
Я невольно поднял руку и хотел уже прикоснуться к моей белой пряди, но снова одернул ее. Да, многовато народу смотрело на нас. Мне вдруг пришла в голову не очень приятная мысль, что все здесь присутствующие вполне могли строить на наш счет разного рода догадки. А если верить Шину, догадки эти никак не пошли бы нам на пользу…
— Нечто… в этом роде, — уклончиво ответил я. — Ранение…
— Ну так перекрась волосы, — грубо посоветовал мне Шин. — Может, где–нибудь в крупном городе на тебя никто и не посмотрит, а здесь каждый будет пялить глаза. А эти твои выходки в гостинице. Ты что, считаешь, что это осталось незамеченным? — Покачав головой, он загнул второй палец, после чего, повернувшись к Говарду, загнул и третий. — Да и вы нельзя сказать, чтобы вели себя очень разумно.
— В каком смысле? — скованно спросил Говард.
— Ну, знаете, когда люди убираются из гостиницы, чтобы жить на борту какой–то дряхлой посудины… К тому же в такую погоду, когда каждый здесь поклясться готов, что нельзя выходить в море.
— А, может, мы поиздержались, — сказал Говард.
Шин тихонько рассмеялся.
— Да уж, конечно. Именно поэтому ваш слуга и расплачивается на рынке стофунтовыми банкнотами. Это уж точно от нищеты! — Откинувшись на спинку стула, он оценивающе осмотрел нас и снова покачал головой. — Поймите меня правильно, — пояснил он. — Лично мне все едино, что вы здесь делаете и для чего явились сюда. Но ведь произошло два необъяснимых события, стоило вам лишь показаться здесь.
Говард кивнул, хотел было что–то сказать в ответ, но решил промолчать, поскольку появился хозяин с новыми кружками эля, на сей раз наполненными почти до краев. Когда он удалился на почтительное расстояние, Говард снова обратился к Шину:
— Что же это за необъяснимые события, Шин? — допытывался он, — предположим, мы просто не в курсе.
Шин немного помолчал.
— Ну ладно, — пожал он плечами. — Вашего времени мне не жаль. К тому же, по мне — это все ерунда.
— И все же расскажите, — просил Говард. — Пожалуйста.
Шин пригубил пива, положил руки на стол и сжал кулаки.
— Ничего определенного, — начал он, — Разное мелют здесь по этому поводу, понимаете? — Он улыбнулся, но вдруг мне показалось, что он нервничает. Я чувствовал, что он уже начинал жалеть о том, что дал втянуть себя в этот разговор, явно не доставлявший ему удовольствия. — Вот вчера, например, один рыбачок со всей серьезностью доказывал мне, что видел свою жену.
— Ну и что в этом странного? — спросил я.
Шин ухмыльнулся.
— Да ничего, — ответил он. — Разве только что она умерла три года тому назад.
Говарду не удалось скрыть свой испуг, да и у меня невольно ледяные мурашки побежали по спине. Но я усилием воли даже сумел изобразить какое–то подобие скептической улыбки.
— И что, это все?
Шин отрицательно покачал головой.
— Кое–кто утверждает, что видел какие–то непонятные темные силуэты, крадущиеся по улицам, — сказал он.
А вот теперь я уже действительно перетрусил, не на шутку. Тут же у меня перед глазами встал туман, который ни с того ни с сего опустился на нас, когда мы шли сюда, и тени, скрывавшиеся за ним и вскоре исчезнувшие.
— Иногда люди слышат с моря какие–то звуки, а двое ребят, которые выходили как–то в море, клянутся, что своими глазами видели огромную рыбину. А вчера утром вдруг зазвонили церковные колокола.
— Ну и что такого? — недоумевал Рольф.
— Ничего такого, — сухо ответил Шин. — В нашей церкви колоколов нет и в помине, только и всего. А двое людей внезапно захворали.
— Захворали? — Говард, вздрогнув, выпрямился и чуть было не опрокинул на стол кружку с пивом.
Шин кивнул. Если он сумел разглядеть, как Говард испугался, то, надо признаться, мастерски разыгрывал безразличие.
— А так, ни с того, ни с сего, — рассказывал он. — Их всего трое или четверо, насколько мне известно. Но врач только руками развел. И еще кое–что интересное произошло. — Он вдруг снова улыбнулся. — Чего только не насочиняют люди, как пить дать, большую часть присочинили.
— Да нет, не думаю, — едва слышно в задумчивости пробормотал Говард, вроде бы и не обращаясь непосредственно к Шину, но тот прекрасно понял его и теперь устремил на него недоверчивый взгляд.
— Что вы хотите сказать? — осведомился он.
Говард поспешно отмахнулся.
— Да нет, ничего. Я просто… размышлял, так сказать, вслух, только и всего. Во всяком случае, вы нам очень помогли, рассказав обо всем этом.
— Еще двое исчезли, — добавил Шин. Что–то меня насторожило в тоне, каким это было сказано, но я не мог понять, что именно.
— Вот как? А кто, позвольте узнать? — спросил Говард.
— Да так, личности, в общем, не из высших кругов. Двое местных бродяг, которых днями дома не было. Околачивались, где попало, пили по–черному и все такое. Но люди судачат, что, дескать, именно в вашем обществе в последний день видели этого Бенсена.
— Бенсен, говорите? Это тот самый человек, который исчез?
Шин кивнул.
— Он и вместе с ним еще два его дружка. Как я уже сказал — они не раз уходили в подполье, но сейчас, сами понимаете, атмосфера в городе — не дай Бог, и не приходится удивляться, что люди поспешили их исчезновение связать с вашим приездом. Насколько мне известно, полиция тоже проявляет к вам определенный интерес.
— К нам? — Я просто поражался, с каким хладнокровием, граничившим с бесстыдством, Говард вел этот диалог. Даже я сам уже был готов поверить, что мы об этих людях и слыхом не слыхали и в глаза их не видели.
— Подумайте сами, — продолжал Шин. — Трое приезжих, которые так ведут себя… Не забывайте, Дэрнесс был и останется вонючей дырой, он только изображает из себя черт знает какую столицу. А это деревня захудалая!
Говард помолчал.
— Возможно, вы и правы, — пробормотал он после паузы. — Мы действительно ведем себя довольно странно. Однако у нас есть для этого причины.
— Может быть, — ответил Шин. — Но вам все же следует держать ухо востро.
Говард испытующе посмотрел на него.
— А для чего вам это? — вдруг спросил он.
— Что? — не понял Шин.
— Ну, помогать нам, — пояснил Говард. — Вы абсолютно правы — нужно быть просто слепцом, чтобы не понять, что нас здесь не особенно–то жалуют. А вы нам помогаете.
— Это вам только кажется, — с улыбкой ответил Шин. — Ну, ответил на пару ваших вопросов, ну, рассказал кое–что — и что с того? Кроме того, я не из Дэрнесса, если это объяснение вам больше по душе. Я здесь всего–то пару недель от силы и, насколько за это время смог изучить эту деревню, до старости я здесь явно не задержусь. Такой ответ вас удовлетворит?
Ответ такой не мог удовлетворить ни меня, ни Говарда, но тот кивнул.
У меня… у меня есть веские причины для того, чтобы задавать вам эти вопросы, мистер…
— Мур, — назвал себя Шин.
— Мистер Мур, — продолжал Говард. — Я… то есть, мы, — он показал рукой на меня, — хотели бы вы просить вас об одном одолжении.