Изо всех сил стремился я устоять перед этим ужасающим натиском, будто свеча, не желавшая гаснуть на ураганном ветру. Силы, недоступные разуму и фантазии, перетирали, перемалывали меня своими исполинскими жерновами, и мне уже начинало казаться, что все мои попытки тщетны.
Холодная, доселе не испытанная ярость начинала подниматься во мне, и я ринулся в атаку. Опять и опять продолжал я наступать, даже не осознавая совершаемого мною.
И внезапно все кончилось.
Прорвалась пелена боли, завеса немоты и паралича, до сих пор окутывавшая мой разум, и меня пронзило пульсирующее сознание своей силы и мощи. Но я продолжал атаку, тесня все дальше и дальше грозившую умертвить меня чужеродную волю.
Не сразу обрел я силы снова вернуть себя в действительность, и возвращение это было как пробуждение от кошмарного сна с последующим возвратом в еще более страшную явь.
Между мною и Присциллой стоял Шин. Руки его сжимали ее шею. Кинжал, до сих пор зажатый в ее руке, был занесен над ним, грозя в любую секунду воткнуться в плоть.
— Присцилла! — закричал я.
Страх за нее заставил меня позабыть о переживаемых муках. Хотя именно она напустила на меня Эккорна, я прекрасно понимал, что Присцилла здесь ни при чем. Но даже если бы это было не так, я не мог допустить, чтобы Шин задушил ее.
Одним прыжком я был рядом с ним, схватил его за плечи и попытался оттащить.
Выпустив Присциллу, Шин с поразительной, даже дразнящей медлительностью повернулся ко мне. Его покрасневшие, воспаленные глаза смотрели с пугавшей прямотой, и все слова, которые я уже собрался прокричать ему, застряли у меня в глотке. Вдруг я со всей ясностью осознал, что именно он тот человек, появления которого так боялась Присцилла. Он не был Андарой, но каким–то образом все же был с ним связан.
Шин нанес мне неожиданный удар, который пришелся в плечо и едва не заставил меня упасть. Я отлетел к стене.
Шин надвигался на меня, подобно разъяренному медведю. Что я мог поделать против его огромных лапищ? Пистолет был уже потерян.
Я увернулся от его лобовой атаки.
— Присцилла! — продолжал кричать я. — Убегай! Спасайся!
Сильный удар отбросил меня назад. Схватив за плечи, Шин швырнул меня в сторону.
Я тяжело грохнулся на каменный пол. На короткую, страшную секунду я увидел нависшее надо мной огромное тело Шина. У него были глаза убийцы. Я моментально отполз в сторону и как раз кстати — удар ногой пришелся как раз туда, где еще секунду назад была моя голова. Точно развернувшаяся пружина, я вскочил на ноги. Я понимал, что в этой неравной схватке долго не продержусь.
Краем глаза я видел, что Присцилла не отходит от алтаря, и с ужасом ожидал, что она решит использовать этот благоприятный для нее момент для расправы с жертвой. Я ни секунды не сомневался в том, что несчастной, ни в чем не повинной женщине, которая, не в силах ничего изменить, вынуждена была сейчас в безмолвном ужасе взирать на происходящее, грозила смертельная опасность.
Мне удавалось пока успешно блокировать все удары Шина, но помешать его наскокам я не мог. И вот, изловчившись, я совершил отчаянный прыжок и сумел угодить ему в бок кулаком. Боль молнией пронзила мою кисть. Шин, охнув, чуть покачнулся, а затем, рассвирепев, с яростным рыком бросился в новую атаку. Страшный удар, нацеленный в солнечное сплетение, хоть и не достиг цели, но все же заставил меня отлететь к стене. Второй попал в цель, и мир вокруг на мгновение превратился в сплошную пульсирующую боль. Огненные круги заплясали у меня перед глазами. Меня чуть не вырвало, но самое страшное было то, что я не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть.
В этот момент раздался выстрел. Шин, схватившись за грудь, будто не веря, что это происходит с ним, недоуменно уставился на проступившую между пальцев кровь и медленно осел на колени.
Судорожно хватая ртом воздух, с прижатой к животу рукой, скрючившись, я повернулся к двери.
А там стоял незнакомый мне человек лет шестидесяти в накинутом поверх ночной рубашки пальто и с охотничьим ружьем в руках. Из ствола продолжали подниматься вверх тонкие завитки синеватого дымка.
— Доктор Грей, — прокряхтел я.
Осторожно став на колени над Присциллой, я взял ее за руку. В ней до сих пор был зажат кинжал, но воспользоваться им она уже больше не сможет. После того, как доктор Грей пристрелил обезумевшего Шина, она упала в обморок и с тех пор в сознание не приходила.
— Заберите у нее кинжал, — велел тот, кто до сих пор был известен мне как доктор Грей.
Для меня было большой неожиданностью узнать, что он и Балтимор — одно и то же лицо. Он даже не удосужился объяснить мне, для чего ему понадобилось при нашей первой встрече назвать мне вымышленное имя.
Впрочем, эти объяснения и не требовались. Я и так примерно представлял себе почему. Наши могущественные враги располагали огромными возможностями. И коли мы, немногие из людей, сумевшие постичь тайны Белой Магии, желали выжить, то должны были изобретать все новые и новые мыслимые и немыслимые способы конспирации.
— Сделай, что велено, — буркнул мне Говард. Он был бледен после проведенной на ногах ночи и, похоже, вообще не понимал, как здесь очутился Шин и в роли кого выступил.
Я погладил Присциллу по руке. Мне показалось, что от моего прикосновения по ее телу прошла легкая, едва заметная дрожь, лицо ее по–прежнему оставалось бледным и отрешенным. Не беспокойся, мальчик, — обратился ко мне доктор Грей — Балтимор. — Скоро она придет в себя.
Я хотел было спросить, почему он так в этом уверен, но решил ограничиться легким кивком. Осторожно разогнув ей пальцы, я освободил кинжал. Он был еще теплым, даже теплее, чем пальцы Присциллы, и мне показалось, что он каким–то образом стремится выскользнуть у меня из рук. Плотно обхватив пальцами рукоятку, я поднялся.
— Брось его на пол, — нетерпеливо произнес доктор Грей.
Пожав плечами, я последовал его совету. На месте, где упал кинжал, вдруг возникла краткая, ослепительно–белая вспышка, а сам он исчез.
— Этого… просто не может быть, — вырвалось у меня. Я был поражен.
— Именно тебе как раз и следовало бы знать, — холодно произнес доктор Грей. Он задумчивым взглядом обвел лежавшую у моих ног Присциллу.
— Мне, видимо, потребуется уделить ей гораздо больше внимания, — продолжал он.
— Вы так думаете? — обратился к нему я. — Я вот, представьте себе, вовсе в этом не уверен.
Говард повернулся и пронзил меня взглядом.
— Может, все же изволишь нам объяснить, как попал сюда этот Шин?
Я пожал плечами.
— Мне бы и самому хотелось знать, как это вы умудрились прибыть сюда именно в самый что ни на есть подходящий момент. Но оставим это. Что же касается ответа на твой вопрос — так у меня было кое–какое подозрение. Но не более того. Когда мы впервые встретились с Шином, вскоре выяснилось, что это Андара, так?
Говард кивнул.
— Но это — не Родерик Андара, — тихо произнес он, покачав головой к указывая на лежавшего на полу Шина. — Твой отец вел бы себя иначе.
— Я тоже так думаю. — Помолчав, я продолжал: — Мне кажется, что Андара использует Шина. Каким–то образом он воздействует на его волю и, вероятно, уже довольно давно. Шин был и остается не более чем орудием убийства Присциллы.
— Но с какой целью? — спросил Говард. — Для чего ему желать гибели Присциллы?
Я не сразу высказал свое подозрение.
— Возможно, он желал предотвратить то, что я намерен сделать сейчас, — произнес я.
— А что именно? — резко спросил доктор Грей. В глазах его было нескрываемое недоверие, и я предположил, что этот старый лис давно знал, что я собираюсь предпринять.
— Я заберу Присциллу в Лондон, — твердо заявил я. — Я никому ее больше не доверю, доктор Грей. Ни вам, ни Говарду, никому. И если уж есть кто–нибудь на этом свете, кто способен помочь ей, так это я.
ЗДЕСЬ ЗАВЕРШАЕТСЯ КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ…
…но сага о колдуне продолжается. Потому что…
…и не погибнет то, что лежит в вечной неподвижности, пока смерть не одолеет время…