Стоя на причале, Розамунда наблюдала, как ребенок барахтается в зарослях тростника, у самой кромки воды. Что делать? Переправиться на тот берег, рискуя в любой момент столкнуться нос к носу с отцом девочки, чтобы снова посыпались искры? Нет уж, лучше оставаться на месте.
Розамунда оставалась верна принятому решению до тех пор, пока девочка не полезла в реку – очевидно, чтобы переплыть ее. На ней было что-то похожее на ночную рубашку.
– Стой! Подожди! – Розамунда спрыгнула в лодку и изо всех сил потянула за цепь. Скорее всего, девочка не умеет плавать. Еще несколько шагов – и ее затянет трясина: ведь здесь исключительно топкое, илистое дно.
Она подхватила девочку как раз вовремя. Перевесилась через борт лодки и схватила за шиворот, как котенка.
Пристав к берегу, Розамунда вытащила девочку на дощатый настил – и была вознаграждена улыбкой, еще более исказившей ее уродливые черты. Из слюнявого рта вдруг вырвалось:
– Во-ка.
– Вока? – ласково переспросила Розамунда Девочка, все так же улыбаясь, показала толстым пальцем на воду и повторила:
– Во-ка.
Похоже, ребенок объединил два слова: «вода» и «река». Розамунда произнесла их вслух, и девочка радостно загугукала. У нее широко раскрылся рот, язык высунулся наружу, и, вдобавок ко всему, текло из носа.
Громкий, ритмично хлопающий звук заставил девочку запрокинуть голову, и она увидела пару прекрасных лебедей, летевших от Гусиного пруда к устью Брендона.
– Ка… ка…
– Лебеди, – несколько раз внятно произнесла Розамунда.
Тем временем начало смеркаться. Что же все-таки делать с ребенком? Взять с собой на мельницу и подождать мистера Брэдшоу? Дженнифер этого не перенесет. Отвести девочку домой? И нарваться на грубость: мол, она и сама нашла бы дорогу?..
Розамунда вывела девочку на тропу и четко выговорила.
– Иди… Иди… к папе.
Малышка несколько раз моргнула, затем вдруг взяла Розамунду за руку и вместе с ней двинулась по тропе.
Розамунда нехотя плелась рядом. Хорошо, хоть выяснилось: эта кроха кое-что понимает… Спустя некоторое время Розамунда остановилась и снова показала рукой в направлении Торнби-Хауза – его еще не было видно за деревьями.
– Иди… домой… иди… к папе… темно… скоро будет темно…
Но история повторилась: девочка еще крепче вцепилась в руку Розамунды и потянула ее за собой.
О, Господи! Придется еще раз пережить "теплый прием" в Торнби-Хаузе. Одно радует: вечер довольно теплый, девочка не должна схватить простуду. И все-таки, чем скорее она снимет мокрую рубашонку, тем лучше.
Розамунда окинула малышку внимательным взглядом.
– Бежим?
Она ускорила шаг. Девочка поняла и пустилась галопом, рискуя запутаться в длинной рубашке. Пришлось Розамунде время от времени ее останавливать, а один раз она даже подняла девочку в воздух. Та радостно загугукала, решив, что это такая игра.
Когда в поле их зрения очутилось массивное серое здание, Розамунда предприняла новую попытку отправить девочку одну.
– Туда… домой… иди к папе.
Реакция оказалась прежней. Девочка упрямо тащила Розамунду за собой. Пришлось смириться.
Они обошли наполовину сорванную с петель створку ворот и двинулись по аллее к дому. Поднявшись вместе с Розамундой на крыльцо, девочка замерла, словно была здесь такой же гостьей. И вдруг показала на дальний угол дома, из-за которого только что вышел Майкл Брэдшоу.
Увидев их, он остановился и с минуту стоял, будто пригвожденный к месту, с мотыгой в руках: очевидно, он рыхлил землю. Девочка не двигалась с места – повиснув на руке у Розамунды, она издавала звуки, похожие на, мычание.
Майкл Брэдшоу не спеша приблизился. Он был явно сбит с толку и не знал, как на это реагировать. Розамунда пришла ему на помощь:
– Я сочла своим долгом отвести ее домой. Она опять бродила у реки, даже пыталась пуститься вплавь.
Майкл Брэдшоу вгляделся в дочь, а затем толкнул входную дверь и сердито позвал:
– Мэгги!
Через несколько секунд открылась дверь в глубине дома, в прихожую неуклюже ввалилась пожилая женщина – очевидно, та, о которой упоминала Дженнифер.
Она обвела взглядом поочередно хозяина, девчушку и Розамунду, и у нее вырвалось:
– Матерь Божья!
– Вот именно. Так-то ты за ней смотришь. Еще немного – и она точно очутилась бы в компании Божьей Матери – на том свете. Что это значит, Мэгги? Я же велел тебе ни на минуту не оставлять ее одну.