– Н-не… – Розамунда начала заикаться. – Не говорите так. Я бы заботилась о Сюзанне, даже будь вы нищим.
– Да-да, я знаю, – на этот раз без тени издевки ответил он. – Я понял это сразу же, с первого взгляда: у вас на лице написано сострадание. Я сказал себе: вот, наконец-то, женщина с сердцем. С тех пор я не знал ни минуты покоя. Меня неудержимо влекло к вам – прямо как Сюзи. Хотелось, чтобы вы и меня взяли за руку и повели. Может, я почувствовал в вас что-то материнское…
– Майкл, не надо, – но он все-таки обнял ее, так что Розамунда уткнулась лицом в углубление между его плечом и шеей. – Майкл, Майкл, – ей хотелось бесконечно повторять это имя.
– Ты выйдешь за меня?
– О да. Да!
– Без любви?
– О нет! Я люблю тебя!
И это была чистая правда! Теперь Розамунде стало ясно, что ею и впрямь владела любовь к этому человеку. Гнездившиеся в ее душе глубокая боль, тоска, томление – все это имело источником любовь! Вот чего она ждала много дней и недель. Даже когда не было другой перспективы, как только прозябать в пустом, неуютном доме, она подспудно знала, что легко смирилась бы с чем угодно – лишь бы он был рядом.
А Клиффорд? Розамунда едва не рассмеялась, вспомнив о своих чувствах к кузену. Как ни стыдно признаваться, но в основе этих чувств лежала потребность надежно обезопасить свое будущее. Всякий, от кого зависело владение мельницей, показался бы ей единственной звездой на горизонте. То-то ей столько лет подряд снился один и тот же сон! Но это… волнующее, пьянящее чувство!..
Майкл по-прежнему держал в ладонях ее лицо. Затем приблизил свое и нежно коснулся ее губ трепетным поцелуем. Розамунда что было сил обняла его за шею.
Когда он ее отпустил, Розамундой овладела внезапная застенчивость. Она хотела отвернуться, но он вынудил ее смотреть на него.
– Не будем тянуть со свадьбой. Попытаюсь достать специальное разрешение.
Она была не в силах вымолвить ни слова.
– На это уйдет самое большее неделя.
– Неделя?! – от удивления у Розамунды приподнялись брови. – Но как же… папа и Дженнифер? Им необходимо свыкнуться с этой мыслью. Я вообще не уверена, что это придется им по душе. Привыкли, что я всю жизнь о них забочусь.
– Рози… – Майкл снова усадил ее в кресло, а сам присел на корточки и, завладев ее рукой, настойчиво попросил: – Не говори им, пока не поженимся. Обвенчаемся тайно!
– Но… что они подумают?
– Так ли важно, кто что подумает? Рози… – он погладил ее по щеке. – Сделай это ради меня! Понимаешь… у меня предчувствие… Возможно, я боюсь химеры, но все-таки… Всю жизнь у меня отнимали или обесценивали, безнадежно портили все, что мне было дорого.
– Майкл, но я никуда не денусь. Я тебя не подведу!
– Знаю, Рози, – он ласково, как ребенка, потрепал ее по щеке. – Я тебе верю, но своей судьбе – нет. Этот страх преследует меня с детства, прошедшего в этом самом доме. – Он поднял глаза к потолку. – Навсегда запечатлелось в памяти… Сначала – лодка. Я всегда мечтал иметь моторку. У отца хватило бы денег на десять таких лодок, но он не хотел и слышать. Тогда я с маминой помощью скопил денег и купил ее сам. Всего на один день – вернее, на одну ночь – оставил в бухте, а когда пришел утром, от нее остался один обгоревший остов. И так всегда. Я мечтал стать врачом, и не каким-нибудь, а хирургом, но отец признавал только один род деятельности – земледелие, причем в самой дешевой и, стало быть, самой примитивной форме Меня призвали в армию – я захватил самый конец войны. После демобилизации вернулся домой и понял: долго не выдержу. Тут как раз умерла мама и оставила мне небольшой капитал – его хватило на то, чтобы поступить в Лондонский медицинский колледж. На втором курсе я познакомился с будущей матерью Сюзи, – он отвел взгляд в сторону, голос стал глуше. – Оглядываясь на прошлое, я недоуменно спрашиваю себя как я мог попасться на удочку? Почему не распознал за красивой оболочкой мелкую душонку? И тем не менее, я поддался на обман – и рухнул, как подкошенный. – Он вновь обратил взор на Розамунду. – Мне нет оправдания. Я просто обезумел, забыл обо всем на свете. У моей жены были кое-какие средства, вместе с моими этого казалось достаточно, чтобы на время отправиться за границу. Деньги скоро кончились, и примерно в это же время я прозрел. Все-таки до рождения Сюзи жизнь казалась вполне терпимой. Но… Мать возненавидела Сюзи с момента ее появления на свет. Эта ненависть приняла угрожающие формы. У жены помутился разум. А потом она утонула.