Такое случалось уже не впервые, и поскольку эта картина подразумевала какой-то упрек в адрес Дональда, Грейс опять стала ругать себя за то, что допускает подобные мысли. Она не должна забывать о том, что является женой викария, а все священники – люди разные; в их жизни бывает и такое, к чему женам надо не только привыкать, но и находить в этом даже некую привлекательность, как, например, в молитве, которой они вместе предавались вечером в спальне.
Примерно в то время, как они готовились встречать тетю Аджи, Грейс стала ожидать наступления ночей с некоторым страхом, смотреть на них, как на источник возникновения неизбежного конфликта. Винить в этом ей надо только себя, считала Грейс. Конечно, не Дональда, Дональд – чудесный человек. Виновата она одна. Просто в основе ее натуры лежит порок, низменная страсть. Жгучая, жаждущая, неудовлетворенная, не дающая покоя страсть. Грейс хорошо знала себя, и она решила, что должна, должна попытаться утихомирить это недостойное чувство.
Сколько раз Грейс жалела о том, что ей не с кем поделиться своими мыслями… с матерью или с кем-то другим. Она не относила тетю Аджи к категории «кого-то другого» – теперь она не могла говорить с ней о себе или, по крайней мере, о своей супружеской жизни. Тетя должна убедиться в том, что она, Грейс, очень счастлива с Дональдом, изменить свое мнение о нем. Да, все же жаль, что ей не с кем поделиться… А если бы и нашелся такой человек – неужели она осмелилась бы заговорить о том, что тревожит ее? Нет, нет. Никогда…
Все было готово к встрече, не хватало только цветов на столе. Грейс знала, что придется уговаривать Бена. Но это будет несложно, она умела ладить с садовниками. Ей нравился этот человек и, как ни странно, общаться с ним ей было намного легче, чем с любым другим в деревне, но она была настолько мудра, что не афишировала этого. Грейс бегом пересекла холл, выбежала в сад и обогнула дом, но потом спохватилась и уже шагом направилась к теплице. Дональд часто делал ей замечания за то, что она бегает, – Грейс всегда казалось, что она передвигается недостаточно быстро.
– Привет, Бен.
– Доброе утро, мэм.
– Хочу стащить у тебя что-нибудь для украшения стола.
Подобный лексикон, разумеется, вызвал бы у Дональда протест. Конечно, надо знать, с кем разговариваешь. Шутки хороши для узкого семейного круга, да и жаргонные словечки тоже, если их вообще стоило использовать. Но Бен знал и понимал подобную манеру обращения. Из того немногого, что он рассказал ей о своей предыдущей хозяйке, и из той массы информации, которую она получила от миссис Бленкинсоп, Грейс поняла, что отношения садовника и мисс Таппинг были простыми и дружескими. Глядя на этот чудесный сад, Грейс думала о том, что он никогда бы не смог появиться без взаимной симпатии и сотрудничества. Может быть, мисс Таппинг вела себя с Беном не совсем так, как Грейс, но она видела, что он, пусть и не меняя своей мрачной манеры, по-своему ценил это отношение.
– Итак, что у нас есть? – он на миг задумался. – Парочка роз вас удовлетворит?
– Роз? О, Бен, это будет просто замечательно.
В теплице оставалось не более полудюжины роз, и когда Бен любовно срезал три штуки, подравнял стебли и протянул цветы Грейс, она с искренним чувством проговорила:
– О, как это мило с вашей стороны, Бен.
Как будто это был подарок из его собственного сада.
– Не стоит благодарности, мэм.
– Спасибо, Бен, – Грейс повернулась и по дорожке, огибавшей огород, побежала к задней двери, позабыв о том, что ей не стоит передвигаться подобным образом. Она вбежала в кухню с криком: «Посмотрите, миссис Бленкинсоп, что я выклянчила у…» – и осеклась. Рука с розами медленно опустилась. Возле посудного шкафчика стоял молодой человек. Он был в грубой рабочей одежде, в руке держал кепку. Какой-то миг он молча смотрел на Грейс, потом произнес:
– Доброе утро.
– Это Эндрю Макинтайр, мэм. Он принес викарию сообщение. Я сказала, что вашего супруга нет дома.
Грейс положила розы на стол и спросила:
– Что-нибудь передать?
– Мистер Тул просил сказать, что в четверг состоится верховая поездка. Если викарий захочет, подготовят лошадь и для него.
– О, – несколько удивленно произнесла Грейс. – Мистер Тул обычно звонит.