Наконец, продравшись сквозь кустарник, на поляну вырвалось высокое, в полтора человеческих роста, существо. Длинные и тонкие словно плети когтистые руки; багровая кожа, как будто опаленная пламенем; мощные ноги с двумя коленными суставами как у лошадей, а также вытянутая морда, отдаленно напоминающая искаженное человеческое лицо. Заострившиеся уши, плоский нос и усеянная клыками-иголками пасть мало напоминали таковые у людей, но вот глаза… Форди мало чего боялся в жизни, но всякий раз встречаясь взглядом с этими тварями по его спине пробегали мурашки. Слишком человеческими были желтоватые, с круглыми зрачками глаза. От того плещущаяся в них смесь голода, ненависти и безумия так пугала. Страшила сильнее горящих светлым огнем взоров Вместилищ, когда фад выбирал для себя очередной сосуд. Тогда ты хотя бы понимаешь, что перед тобой уже не человек, здесь же…
Длинный раздвоенный язык хлестнул по багровым, нездорово ноздреватым щекам, а следом чудище шагнуло к замершим людям.
— Гес, — спокойно напомнил лидер.
— Сам знаю! — кровожадно оскалился парень и шагнул вперед.
Со звонким свистом цепь рассекла воздух. Мягкий свет окутал грузик, развеяв по воздуху солнечный Пепел. Кистень описала «восьмерку» перед юношей, оставляя за собой мягко сияющий свет. Гес сделал шаг вперед, выбросил руку и ослабив хват отправил грузик в полет. Расслабившийся унмарв не успел среагировать и в следующий момент кистень мерзко хрустнула его ключицей.
Взвизгнув от боли чудище бросило взгляд на свое плечо, по которому начал расползаться солнечно-светлый ожог. Пепел огромными хлопьями осыпался с раны, обнажая темную плоть и сломанную ключицу. Больше немедля тварь рванулась вперед, нацелившись на только подтянувшего кистень Геса.
В пару длинных шагов унмарв добрался до людей и замахнулся длинной лапой, но Форди рванулся наперерез. Коротко хекнув парень вонзил штык в обожженное плечо противника, пронзив его насквозь.
Взмах длинной руки и когти выбивают сноп искр из каски. Парень тут же шагнул вперед, налегая на винтовку и пытаясь оттолкнуть противника. Сбоку вновь бряцнула цепь и унмарв заработал еще один солнечный ожог у самого основания шеи – видимо Гес хотел размозжить твари голову. Шорох сапог по брусчатке левее Фордиля, свист воздуха и кавалерийский палаш врубился в колено пошатнувшейся твари.
Испуганно взвизгнув унмарв рванулся к Найви, но Форди довернул винтовку, еще раз толкнул противника и наконец повалил его на землю.
— Гес! — скомандовал лидер, наваливаясь на врага. Винтовкой он пытался прижать того к земле, а ногой удержать длинную лапу.
Найви наступила на левую руку и вонзила острие палаша в предплечье унма, тоже сковывая его движения. Гес подскочил к практически беспомощному унмарву и протянул к его лбу ладонь. Осыпающийся с руки Пепел прожигал кожу твари, заставлял ту забиться в испуге. Из мощной груди вырвался надтреснутый, запоздалый призывный крик. В следующий момент пылающая ладонь коснулась лба. Надавив Гес буквально погрузил свою кисть в череп чудища, прожигая его насквозь.
— Сто сорок седьмой, — оскалился Вместилище. — Почти полторы сотни уродов уложил.
— Не так и много за семь то лет, — хмыкнула Найви, вытирая клинок о тряпицу, до этого заткнутую за пояс.
— Чья б корова мычала! Без меня вы и одного бы не уложили.
— Потому тебя с собой и таскаем, дурашка, — девушка щелкнула парня по лбу, ничуть не пугаясь его горящих белым светом глаз и осыпающегося с ладоней Пепла. — Хоть какая-то польза от того, что фад четыре года в твоем теле гулял.
— Да хватит вам, — пресек разговоры Фордиль, прекрасно зная, что иначе это выльется в новый спор.
Стянув каску и вытерев лоб тыльной стороной ладони, парень кивнул в сторону площади. Вскоре группа вновь отправилась в путь.
Чем ближе к центру Стэда приближались друзья, тем больше вокруг было разрушений. Конечно, в пригороде тоже было полно руин, но там и дома были деревянные, в большинстве своем уже начавшие уходить в землю, как это бывает с подобными строениями. Здесь же строили все на века – из прочного кирпича и, как называл этот материал один из знакомых Форди, бетона. Но в отличие от окраин разрушения в центре несли явно искусственный характер. Давно поросшие травой и кустарником глубокие воронки на дороге; напрочь лишившееся передней стены и нескольких перекрытий высокое бетонное здание; груды битого кирпича, когда-то бывшие вполне себе уютным кварталом – все это Фордиль видел уже не в первый раз. И, опираясь на свой опыт, мог с уверенностью сказать, что Стэд еще неплохо сохранился. В иных старинных городах ближе к центру или иной важной части поселения вообще не сохранилось целых зданий.