Журналисты толпами (стаями?) пронизывали все коридоры и этажи. Статс-дамы – аппаратчицы отличались высокими каблуками, степенностью суждений и вальяжностью от приближенности к начальству. Охранников всех мастей было полно, но как они управлялись с таким столпотворением в режимной зоне – Богу весть. Нравы в Совете Федерации оказались не по-столичному простыми: нечищенная обувь и помятые костюмы воспринимались как должное.
Костромской вернисаж на фоне унылого официоза верхних этажей казался еще ярче и красочней. Кулоны, серьги, брошки, кольца костромских ювелиров высверкивали изысканностью отделки, благородством линий и… охотно раскупались. Попав в волну одуряюще-вкусного запаха возле стенда с колбасами и копчеными курами, народ нервно сглатывал слюну и шел любоваться костромским льном. Прилавок Дома народного творчества удивлял талантом и воображением наших мастеров. Кепка из бересты Лужкова не дождалась, ее, не торгуясь, за двести рублей купил веселый гражданин и скрылся в неизвестном направлении. У входа в столовую статс-дамы записывались по номерам за костромским сыром, который еще не подвезли. Здесь же выстроилась очередь за нашей водкой.
– Вкусная или дешевая? – не сдержал я любопытства.
– Еще не знаем! – бодро отозвались покупательницы. – Сейчас «Каланчу» попробуем, нас как раз трое.
Истинная любовь требует интима, а не публичности. Нескромную попытку нашего фотокора запечатлеть интерес к «Каланче» для истории «любительницы абсента» («Каланчи»?) пресекли решительно, пригрозив вызвать охрану.
Наш губернатор выглядел именинником и не скрывал радости.
– Мы удачно использовали редкую возможность представить наш регион в Совете Федерации, – охотно давал он интервью журналистам. – Интерес к выставке большой, отзывы добрые и положительные.
89 субъектов Федерации мечтают застолбить здесь местечко, Костроме удалось обойти конкурентов. То, что в ход пошла большая политика, выяснилось при открытии выставки, когда случилась подлинная неожиданность. На ковер перед красной ленточкой вместе с Егором Строевым, Виктором Шершуновым и Андреем Бычковым вышел… премьер-министр Евгений Примаков! Журналисты ахнули и нацелили камеры.
– Я рад, что к нам приехала коренная русская область, – заявил Егор Строев после того, как вкусил от красавиц в кокошниках хлеба-соли. – Отсюда выходили цари и умные люди, которыми мы гордимся. Здесь сохраняется генофонд нашего народа. Отсюда звучат новые мысли, новые предложения, здесь поднимают экономику, возрождают льноводство. Но самый богатый дар – это красивые русские девушки с голубыми глазами, – не остыл председатель Совета Федерации от общения с костромичками в кокошниках.
– Я хуже разбираюсь в льноводстве, – не стал скрывать Евгений Примаков, – но не устаю восхищаться костромскими красавицами, – продолжил он под смех и аплодисменты. – Рад возможности поприсутствовать на выставке, желаю костромичам успеха.
В кольце охраны премьер удалился решать государственные дела, а публика глазела на шикарное представление – демонстрацию льняной одежды на длинноногих манекенщицах – студентках костромских вузов и даже на одном манекенщике, видимо, тоже студенте.
На региональной выставке в Совете Федерации премьер-министр присутствовал впервые. Кострома создала прецедент. Говорят, что на март намечена встреча Виктора Шершунова и Евгения Примакова. В большой политике случайностей не бывает.
Осматривая выставку, Егор Строев на прилавке Дома народного творчества купил («Для внука!») глиняную свистульку. Продавец, по слухам, получила нагоняй от своего руководства: могла бы, мол, подарить свисток большому человеку.
Вице-губернатор Юрий Цикунов по привычке сам атаковал журналистов вопросами.
– Понравилось? То-то! Еще и не такое увидите! – шутливо пригрозил он.
Что тут скажешь: ждем-с!
Возвращаясь в Кострому, мы то и дело обгоняли укрытые тентами КамАЗы и «Газели». Россия торгующая везла из столицы импортный товар в красивой обертке.
«Северная правда», 19 февраля 1999 г
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ДИРЕКТОРСКИЙ КОРПУС
МЕНЯЮТ НЕ НАРОД, МЕНЯЮТ ПРАВИТЕЛЬСТВО.
Интересно, как бы мы жили, если бы жили хорошо?
Судоверфь имени газеты
Судостроительная верфь имени газеты «Комсомольская правда» заработала в Костроме в 1930 году. Почему имени газеты? Дотошный архивный исследователь, наверное, мог бы найти ответ на этот вопрос. Можно предположить, что название было дано просто по моде тех лет. Нынешние «Фанплит», «ЭКСКО», «Кохлома» и так далее также наверняка вызовут недоумение у потомков. Наше время, время непереводимых аббревиатур, продолжает бурлить.