- Товарищ капитан, средние сети порваны! Рыба уходит!
- Как порваны?!
- Лупоглазые эти! Рвут зубами - и баста!
- Задние сети порваны!
Тарас Григорьевич в сердцах схватился за переговорник.
- Флагман - Базе. Ну, Комов, всего я ждал от твоих подручных, но такого хамства... Они и впрямь очумели - сети рвут! Капросиловые сети - это же надо! Ну я им сейчас устрою концерт... "Погремушки" включу, понял?
И не слушая ответа, снова взялся за мегафон.
Не для дельфинов были "погремушки" - ультразвуковыми сиренами распугивали разбойничьи стаи касаток, часто нападавших на промысловые косяки, но больно задело старого рыбака дельфинье коварство, не хотелось расставаться именно с этим, в честной борьбе заработанным уловом, и он решился на самую крайнюю меру.
Оглушенные и ослепленные дельфины заметались, они взлетали высоко в воздух, в их криках слышались Тарасу боль и страх, но они не уходили! Отчаянно корчась и мучась под непрерывными ударами звукового бича, они продолжали рвать сети, выпуская рыбу на волю!
И опять непонятная тревога толкнула Тараса. Во всей этой рыбалке было нечто неправильное, отсутствовало привычное, само собой разумеющееся, как соленость воды или постоянство пассата. И он снова оглядел небо в поисках того, чего там не было... И уже близко в памяти это мелькнуло, затрепыхалось, блеснуло серебром на солнце - и тут четверка возвращающихся "Флайфишей" спугнула догадку, как настороженного малька.
Что позабыли здесь остробрюхие летуны?
"Флайфиши" развернулись и пошли над флотилией, едва не задевая мачты. И - захлопали, выстрелы! Как над акульей стаей!
"В кого это они?" - опешил Тарас и машинально выключил "погремушки".
- Флагман-"Флайфишам". Почему стреляете?
- Приказ Базы: поддержать флотилию огнем с воздуха.
- Проспитесь! Каким огнем?
- Комов приказал стрелять по дельфинам пиропатронами, чтобы временно вывести их из строя...
- Какими еще к дьяволу пиро... База! Комов!
- Комов слушает.
-- Ты что там, окончательно рехнулся? Разве можно стрелять в дельфинов? Прекрати это, слышишь?
- А вы не вмешивайтесь, Тарас Григорьевич. Я приказал стрелять не пулями, а пиропатронами. Это ампулы с горючей липучкой. Она не дает ожогов, только яркое пламя. Дельфины боятся огня. Нечто вроде нервного шока. Конечно, процедура неприятная. Но это единственный шанс спасти хотя бы остатки улова. Иначе по вине дельфинов База невыполнит план.
- Процедура! План! Какой к черту план, если дельфины тонут!
- От горючей липучки? Для науки это была бы сенcация...
А он был рядом с "Удачливым" - грузный белый гигант, который не хотел стать сенсацией, хотя уже два aлых цветка распустились на его теле и темно-вишневые лаза затягивала пелена оцепенения; он из последних cил боролся с первородным ужасом, леденящим кровь; cпускался на несколько метров и вновь, напрягая деревенеющие мышцы, всплывал, не в силах сбить пламя неузнанный предводитель с отметиной на лбу.
- Шлюпку на воду! - скомандовал Тарас и с нежиданной для его возраста прытью сбежал с мостика.
Фрэнк Хаксли был почти счастлив. В однообразной работе "рыбогляда" не часто выпадает такая удача пережить день, полный неожиданностей и даже приключeний, не уступающих подвигам его любимых киногероeгв. И хотя палить по дельфинам должен был Бэк, пилот тоже взял пневморужье. Все было: плавучие крепости аборигенов, дельфины - подводные чудища и он - вездесущий Гарри с верным бластером в правой руке.
- Смотри, шеф, белый дельфин!
- Где?
Вместо ответа Бэк выстрелил.
Фрэнк тоже заметил длинное белое тело, рывком ушедшее под воду, но тут же всплывшее снова.
- Межзвездный вампир!
Пилот, придерживая штурвал левой рукой, заложил вираж и выстрелил с правой: огненная кувшинка закачалась на волне. Промах, а это для Гарри непозволительная вещь, и Хаксли снова заложил вираж, опустив машину ниже, прицелился поточнее...
- Есть!
И "Флайфиш-131" пошел на разворот...
Раненый альбинос смотрел на приближающуюся шлюпку гаснущим красным глазом. Может быть, он и хотел бы исчезнуть, скрыться от новой беды, но не мог - шок сковал его тело, а может быть, - старому капитану хотелось в это верить - он чувствовал, что люди не сделают ему ничего плохого.
Дельфин словно ждал шлюпку - едва его белый бок коснулся борта, силы оставили гиганта и плавники беспомощно обвисли.
-Линь!-скомандовал Тарас.-Найтовь к борту. Живо!
Загорелые шершавые руки ловко просунули тонкий канат под передние плавники, захлестнули петлей на хвосте, притянули белую покорную громадину к шлюпке.
- Минут через десять-пятнадцать должен очухаться. Пока - перекур. Подождем.
И словно оправдываясь, капитан добавил:
- Было в давние времена поверье такое: что души потонувших рыбаков в дельфинах возрождаются. И потому закон такой рыбацкий был-дельфина не тронь. Мудрое творение - дельфин. И доброе. А доброту на Земле беречь надо.
И хотя команда не возражала, Тарас Григорьевич уже совсем по-домашнему закончил:
- Белый он. Трудно ему, бедолаге, наверное, - сверху виден, снизу виден. Сплошная мишень. И палят кто попало. А я вот об этих беляках столько за жизнь свою слышал, а в натуре - первого вижу. Редкость это. Таких вдвойне беречь надо...
- Вроде просыпается он, Тарас Григорьевич!
- Погоди чуток. Пусть оклемается хорошенько, тогда и линь уберем. Наука... Говорят, дельфины не тонут. А, к примеру, почему у него в глазах тоска такая была, если он непотопляемый?..
Флотилия возвращалась на Базу, как похоронная процессия. Тралы были испорчены, трюмы - пусты. Косяк исчез, словно растворился: ни гидролокаторы других баз, ни "рыбогляды" даже остатков его не нашли.
По этому случаю, а также по случаю возможного официального выхода на пенсию старого капитана, в кают-компании "Онеги" состоялся прием. "Удачливый" показался рыбакам маловат для раута на капитанском уровне.
Согласно ситуации, Тарас Григорьевич был грустен и молчалив. Закусывали, словно издевались над собой, консервами "Тунец в собственном соку".
- Одного я не могу понять, - сказал вдруг Тарас. Чего-то не хватало в сегодняшнем лове, чего-то очень знакомого...
- Рыбы, - засмеялся кто-то с набитым ртом.
- Птиц не хватало сегодня, ни чаек, ни даже фрегатов, - пропел со своего места Тасис.
-А я-то, старый осел...-Тарас вскочил, опрокинув стул. - Конечно, птицы! Они же за нами, как приклеенные, ходят! А сегодня -ни одной!
- Ну и что?
- А то, что даже птица не трогала эту рыбу! Ни чайки, ни фрегаты, ни альбатросы, а они любую падаль склюют! Значит, было в этой рыбе что-то такое... Правда, наука помалкивает. Только кажется мне, что дельфины нас, дураков, от какой-нибудь неизвестной науке пакости оберегали. А мы их...
В кают-компании воцарилось неловкое молчание.
Нина появилась так же внезапно, как и исчезла. На ней был мягкий купальный халат.
- Толя, готовьте кресло.
Пан поднял голову.
-Нина, что вы хотите?
- Связаться с Уиссом на пента-волне.
- Ни в коем случае! Вы помните, что было в прошлый раз?
- Помню. Но мы должны знать, что случилось!
- Пента-волна слишком опасная штука. Нет, Нина, рисковать незачем. Надо искать другие пути.
- Иван Сергеевич, вы отлично знаете, что других путей нет. А сидеть и ждать вот так - бессмысленно, потому что мы не знаем причин, из-за которых Уисс изменил свои намерения. С кем он говорил? В чем опасность Третьего круга и связана ли она с будущей передачей? И возможна ли вообще теперь передача? Если возможна, то когда?.
- Не знаю. Ума не приложу. Все так долго готовилось к путешествию, и к сегодняшнему дню,... И мы, и Уисс... И в самом начале - провал... Уиссу могло помешать. только что-то очень серьезное... Но что?