Я одернул руку.
-- Они мне не нужны.
Покачав головой, карга спрятала оберег обратно в карман.
Шут положил серую, едва светящуюся ампулу размером с ноготь мизинца мне на ладонь.
-- Господин, если примете решение стать частью армии Хозяина, просто съешьте эту штучку. Так мы поймем, что вы с нами. Ни гули, ни великаны, ни кто-либо еще из порождений больше не тронут вас. Если же не захотите стать частью победителей... что ж... Просто киньте ампулу в воду. В подвале, где вы прячетесь, её достаточно.
Я молча бросил "лекарство" в карман плаща.
-- Могу возвращаться?
Карлик отрицательно замотал головой.
-- Нет-нет, господин, постойте. Я бы хотел вам кое-что показать.
Он взял мою руку и повел вдоль крестов. Его пальцы теплые и твердые, словно держусь за спинку дивана. Старая Алнурия плетется позади нас.
-- Вы обязаны это увидеть! -- с нескрываемой радостью сказал Шут. -- Игроки редко подобное лицезрят. Особенно низкоуровневые игроки, как вы, господин! Не хмурьтесь, пожалуйста! Я не хотел оскорбить вас. Величие Хозяина заключается не только в созидании, но и в разрушении, запомните это.
Карга хихикнула за спиной.
-- Маленький человечек не должен испугать крольчонка. Старая Алнурия считает, что еще не время. Хотя красота мира и должна быть явлена людям. Можно часами наблюдать, как по листочку ползет жучок, но также увлекательно порой растоптать беднягу-жучка! Ножкой бить-бить-бить! Пока от маленькой гадины не останется и мокрого места! Хорошие башмачки для этого нужны. Очень хорошие!
Я попытался понять, о чем карга и карлик говорят, но смысл их слов ускользает от меня.
Улица вывела на широкую площадь. Сначала в этом океане чудовищ и людей ничего не могу разобрать -- огромная живая масса постоянно движется и стонет. Но я сосредоточился и... Вскрикнул. Убеждаю себя, что всё это ненастоящее. Что это попросту невозможно. Что передо мной разыгрывается дешевый спектакль.
Из каменных плит тут и там тянут к небу костлявые руки полузакопанные скелеты наподобие моего Родрига. Удивительно, удалось даже рассмотреть, чем они отличаются друг от друга -- у кого-то не хватает зубов, у кого-то форма черепа другая. Но всех их объединяет одно: из клеток ребер вырывается неестественный, пугающий синий свет.
Твари расправляются с игроками методично и быстро. Людей безжалостно рубят, отовсюду доносятся крики, плач и отчаянные мольбы. В свете фонарей зловеще блестят окровавленные мечи, что держат горбатые двухметровые чудовища.
-- Всех их превращают в дегро, -- без единой эмоции заметил Шут, прислонившись спиной к указателю. -- Некоторые умирают безвозвратно.
-- Что? -- не понял я.
-- Говорю: некоторые умирают навсегда. Вы, господин, наверняка видели горы трупов на улицах. К сожалению, под защитным куполом случаются сбои. По крайней мере чаще, чем нам хотелось бы.
Я тупо кивнул не в силах оторвать взор от площади. Я словно растворился в воздухе, стал частью города. И вся боль, все мучения проходят через меня, оставляя после себя звенящую пустоту. Дети, плача, пытаются вырваться из цепких рук гулей, но у них ничего не получается. Им сворачивают шеи, протыкают когтями насквозь, выгрызают сердца. Матери тянут руки к своим чадам до тех пор, пока их черепа не раскалываются от могучих ударов горбатых тварей.
В груди больно защемило, брызнули слёзы, исказив мир лучистыми кляксами.
-- Я... хочу вернуться...
-- Старая Алнурия сопроводит вас, господин, -- заявил карлик, жадно наблюдая за страданиями игроков. Облизнул нижнюю губу.
-- Ты вернулся!
Мрак в подвале кажется спасением. Запер за собой дверь и, содрогаясь от рыданий, сполз на пол. Закрыл голову руками в жалкой попытке отгородиться от мира. Никогда еще не чувствовал себя таким разбитым. Перед мысленным взором по-прежнему стоят картины зверств.
-- Что случилось?
Слышу шаги, скрип досок. Затем -- крепкие руки обнимают меня.
-- Нам конец, -- сквозь слезы сказал я. -- Из города не выбраться. Повсюду твари. Площадь... ты бы видела, что стало с ней! Людей методично превращают в дегро.
-- Успокойся, пожалуйста.
Страх не уходит, наоборот -- крепнет, вгрызаясь меня. Дрожь не остановить.
-- Где твоя сабля?
-- Отобрали, -- соврал я, не задумываясь.
-- Ты можешь нормально всё объяснить?
Рассказать правду? Не думаю, что она ей понравится.
-- У нас есть еще день прежде, чем гули спустятся в подвал и...
Она кивнула и ласково провела тыльной стороной ладони по моим щекам. Её лицо стало грустным, а в глазах появилась печаль.