Дена издала слабый протяжный вопль.
Желчь подкатила к горлу Кэссиди, и она почти не почувствовала, как мать изо всех сил сжала ее ушибленное запястье.
Вместе с Судьей и шерифом Доддсом, которые поддерживали его с двух сторон, Рекс медленно прошел в холл. Прежде чем он успел вымолвить хоть слово, машина Деррика зашуршала на подъездной дорожке и с визгом затормозила. Деррик выпрыгнул из-за руля. С раздувающимися от ярости ноздрями, с мокрыми от дождя волосами, он вбежал в дом.
— Я сверну шею этому ублюдку! — В руках он все еще сжимал ружье, рубашка на нем была разорвана, руки черны от сажи, глаза прищурены от ненависти. — Клянусь, что убью этого гада!..
— Что?..— дрожащим голосом спросила Дена у мужа.— Не Энджи?..
Веки Рекса сомкнулись, он пошатнулся, и Кэссиди подумала, что отец теряет сознание.
— Нет, папа, этого не может быть! — крикнула она, не желая слышать, не желая верить смертному приговору в глазах отца, не имея сил принять то, что она сама видела.— Нет!
— Иди наверх, Кэссиди,— безжизненным голосом произнес отец.
— Но Энджи?..
Слезы полились из глаз отца.
— Она теперь со своей матерью… Деррик издал страшный вопль. Грянул выстрел, с потолка посыпалась штукатурка.
— Брось, сынок,— стал уговаривать его Судья и протянул руку к ружью.
— Оставьте меня в покое!
— Деррик,— строго сказал отец,— отдай ружье!
— Черта с два! Она мертва, отец, мертва, ее убил этот ублюдок Маккензи!
— Не надо, сынок! Делай, что говорит отец,— настойчиво убеждал его Судья.
Деррик бросил на ковер ружье, упал на колени и отчаянно зарыдал.
Кэссиди не могла пошевелиться, не могла вымолвить ни слова.
Дена обняла мужа, притянула к себе, словно боялась, что он может исчезнуть.
— Ничего,— шептала она, сама не понимая, что несет.— Все уладится, Рекс, мы справимся с этим…
Рекс Бьюкенен пошатнулся, и Дена поддержала его. Шериф, крупный мужчина с рыжими волосами и носом, похожим на луковицу, молча стоял у входной двери, сохраняя на лице суровое выражение.
— Неужели вы не могли прийти позже? — с укоризной спросил Судья шерифа, когда все уселись в кабинете.
— Извините, но дело не терпит отлагательства.
— Вот-вот должен подъехать доктор Уильямс и сделать Рексу успокоительный укол…
— И все же давайте займемся этим прямо сейчас. Послушайте, Судья, я знаю о ваших дружеских отношениях с Бьюкененом, но у меня работа. Погибло двое людей, впрочем, можно сказать… трое, включая ребенка!
— Ребенка? — Дена вздернула голову.
— Все правильно, миссис Бьюкенен. У нас лишь предварительные данные медэкспертизы, но похоже, ваша падчерица была беременна.
— Нет!..— Рекс рухнул в свое любимое кресло и закрыл лицо руками.— Энджи,— шептал он снова и снова,— Энджи, Энджи, дитя мое!
Кэссиди прислонилась к дверному косяку. Ноги не держали ее, и ей хотелось кричать при мысли о том, что Энджи мертва и никогда больше не будет ни смеяться, ни кокетничать, ни делать замечания Кэссиди по поводу ее дурного вкуса в одежде, ни просить заплести косичку… Слезы беззвучно катились по лицу Кэссиди. Энджи была беременна, не удивительно, что она в последнее время выглядела такой подавленной. Не было необходимости говорить о том, кто отец ребенка. Несомненно, Бриг, и именно он должен был быть тем мужчиной, который оказался с нею на мельнице во время пожара.
Нет! Крик чуть не сорвался с уст Кэссиди.
— Мы не можем сказать с уверенностью, что за мужчина оказался с нею, хотя есть пара кандидатур. Нигде нет Бобби Алонсо и Джеда Бейкера, впрочем, как и Брига Маккензи.
Сердце Кэссиди неистово подскочило.
— Маккензи? — повторила Дена.
— Да, его мотоцикл был припаркован поблизости от машины мисс Бьюкенен.
— Нет! — закричала Кэссиди, и взоры всех собравшихся обратились к ней.
— Почему нет? — спросил шериф.
— Потому что… потому что он был здесь и не успел бы так быстро доехать до мельницы, и…
— Какого дьявола он здесь забыл?— заорал Деррик, подскочив к Кэссиди.— Отвечай!
— Он… он искал Энджи…
— Этот вонючий кобель!
— Прекратите!— приказал шериф.— Так, по-вашему, у него не хватило бы времени добраться до мельницы?
— Думаю, что нет,— сказала Кэссиди, едва дыша, из последних сил надеясь, что она права, что он не погиб, что он и Энджи не попали в это адское пекло.
— Дерьмо! Куча вонючего, омерзительного дерьма! — опять крикнул Деррик, проходя к бару и вытирая глаза тыльной стороной ладони. Сажа и копоть покрывали его с головы до ног.— Как я хотел убить его!..
— Деррик! — Резкий голос Рекса привлек внимание всех. — Прекрати нести всякую чушь!
— Возможно, он уже мертв,— сказал Доддс.— Его мать бродит на пепелище, поет, плачет и несет всякую околесицу, объясняя всем подряд, что видела этот пожар в каком-то видении. Вы ведь знаете, у нее не все в порядке с головой. Но сейчас ее отвели в клинику и дали успокоительное. Ее второй сын, Чейз, сейчас с нею. Алонсо и Бейкеры сходят с ума от волнения.
Деррик громко выругался.
— Послушайте, вы, тупой чурбан! Неужели вы не понимаете! Он убил ее! Он должен был это сделать. Я видел Джеда, он жаждал его крови. Маккензи избил его до бесчувствия бейсбольной битой. Если он ускользнет от вас, я сам, собственными руками…
— Сын Санни не обидел бы Энджи.— Голос Рекса был слабым, ему не хватало убедительности.
— Он не ускользнет от нас, — сдержанно произнес шериф. Слова Деррика отнюдь не порадовали его.— Я уже отправил машину к дому Маккензи и расставил посты на всех дорогах, которые ведут из города.
— Значит, вы все же подозреваете его? Еще бы!
— Я пока не знаю, что подумать, только и всего. Пока все не выяснится, каждый на подозрении. Даже вы.— Сузив глаза, Доддс посмотрел на Деррика.
— Отлично! Правда в любом случае выйдет наружу, и, когда это случится, я надеюсь, этого подонка подвесят за яйца!..
Дена поморщилась от грубой ругани.
Кэссиди тоже была уже не в силах находиться здесь. Она потихоньку выскользнула из кабинета Рекса, где до нее, казалось, никому не было дела, и вышла из дома с заднего крыльца. Дойдя до нижней ступеньки, она, уже не в силах сдерживаться, согнулась пополам, и ее вырвало. Боль пульсировала в висках, сознание отказывалось принимать происходящее.
Она вытерла ладонью рот и побежала к конюшне, где всегда находила убежище. Она сядет на Реммингтона и будет скакать, скакать по полям до тех пор, пока боль в ее сердце не иссякнет!
Внутри конюшни она споткнулась. Слезы затуманивали глаза, ноги отказывались слушаться. Рука у нее снова начала ныть, но ей было все равно — душевная боль терзала ее гораздо сильнее.
— Кэссиди?..
— Бриг?— Видимо, ей померещился его голос, сотворенный ее не принимающим правды подсознанием. Неужели она сходит с ума? Бриг?..
— Ш-ш. Я здесь.— Неожиданно он оказался рядом с нею и притянул к себе сильными руками. Его лицо, пахнущее гарью и дымом, прижалось к ее щеке.
— Ты жив,— прошептала она еле слышно.
У нее хлынули слезы. Он был цел и невредим. Цел! Остальное уже не имело значения. Она прижималась к нему, ощупывала его, словно не веря, что он здесь, с ней, и покрывала поцелуями его мокрое от дождя лицо.
— Я думала… О Боже, я думала…— Она зарыдала в голос.
Обняв ее, Бриг спрятал лицо у нее на шее. Оказавшись под защитой его жестких мускулов, она на секунду подумала, что все наладится. Но потом тяжесть, страшная тяжесть правды вновь навалилась на нее.
— Тебе… тебе надо уходить. Энджи погибла…
Он напрягся.
— И кто-то погиб вместе с нею.
— Бейкер.
— Откуда ты знаешь кто?..— Она вздрогнула и отстранилась от него. Копоть покрывала его исцарапанное лицо, запах дыма исходил от его одежды и тела.— Откуда ты знаешь? — повторила она, заикаясь.