Определенно эта женщина была невменяема. Кэссиди, споткнувшись о сломанную ступеньку, поспешила к автомобилю, но голос Санни следовал за нею, словно тень, от которой невозможно отделаться:
— Кэссиди Бьюкенен! — гремел этот голос, перекрывая шум поднявшегося ветра. — Человек, за которого ты выйдешь замуж,— мой другой сын.
О Боже, нет! Быстрее бы выбраться отсюда! Кэссиди нервно искала ключи от машины.
— Когда-нибудь, дочь моя, ты станешь женой Чейза!..
КНИГА ВТОРАЯ
Во вторую книгу романа «Бремя страстей», построенного по всем канонам жанра «лав-стори», Лайза Джексон смело вводит элементы романа-расследования.
Страшные вопросы, невыносимым бременем терзающие душу Кзссиди Бьюкенен в течение долгих семнадцати лет, находят свое разрешение лишь на самых последних страницах. И там же находят счастливую развязку не менее сложные любовные отношения героев.
Глава 12
Умирающий, скорее всего, был Бригом.
Другого объяснения не было. Иначе откуда взялся этот медальон святого Христофора? Правда, такие медальоны не были большой редкостью, и, вероятно, десятки жителей Просперити имели их. Но слишком уж много совпадений! Человек, пострадавший при пожаре на лесопилке, встречался с Чейзом, он же сжимал в руке этот злополучный медальон и тихо бормотал ее имя. Он не мог быть не кем иным, как Бригом!
Бриг. Многие годы она принуждала себя не думать о нем, не любить его, не надеяться больше, что он вернется. Вначале это было трудно, но с годами, не получая от него никаких известий, она наконец убедила себя, что, живой или мертвый, он навсегда ушел из ее жизни. По мере того как она взрослела, ей стало казаться, что ее чувства к Бригу были всего лишь увлечением школьницы, детской любовью, стечением обстоятельств, началом сексуального пробуждения. Тогда ведь она полагала, что не сможет спать с мужчиной без любви и привязанности на всю жизнь.
Такой уж она была тогда наивной глупой фантазеркой. Бригу было лучше вдали от нее.
Но теперь он вернулся. И умирает…
Он встречался с Чейзом, который, вероятно, всегда знал, как связаться с ним. Несомненно, Чейз лгал ей, когда говорил, будто ни он, ни его мать не получали никаких сведений о Бриге и давно считали его мертвым.
Если Бриг и жив, говорил ей Чейз много лет тому назад, еще до того, как они поженились, для нас с тобой он умер. Он знает, как связаться с матерью. Она ведь никуда не переезжала, не меняла номера своего телефона в постоянной надежде, что он позвонит, да и мое имя также есть в телефонной книге. Было бы желание найти нужный телефон. Стало быть, он мертв. Или решил позволить нам так думать. А разве это не одно и то же?..
Но оказалось, что Чейз лгал. Зачем же? Чтобы спасти их брак? У нее раскалывалась голова от таких размышлений, она почувствовала себя преданной и безумно усталой. Последние два дня стали для нее кошмаром, измотали до предела. И до пожара у нее существовало много проблем. Серьезных проблем. Между ней и ее мужем.
Она взглянула на свое обручальное кольцо — простой золотой ободок с одиноким бриллиантом, который, отразившись от зеркала, заговорщически подмигнул ей, будто разделяя личный ее секрет, что брак с Чейзом так и не стал союзом, полным любви и взаимопонимания, как она надеялась. Они поженились, исходя из совершенно ошибочных мотивов, причем оба сознавали это — даже тогда. Со вздохом она провела пальцами по волнистым каштановым волосам. Но, хорошо это или плохо, брак был заключен, и повернуть время вспять теперь не представляется возможным…
Однако она не может просто так сидеть, расстраиваясь и сокрушаясь. Нужно что-то делать! Она останется верной Чейзу, будет ухаживать за ним, пока он не поправится, а затем они могли бы переосмыслить свой брак. Но первым делом ей нужно увидеть Брига. Прежде чем он умрет…
Вопреки тому, что какой-то частью сознания она мечтала броситься на постель и заснуть в надежде избавиться от этого кошмара, она устремилась к выходу, по пути захватив джинсовую куртку. Пора взять себя в руки — ведь кому-то нужно это сделать. Теперь, когда Чейз лежит обожженный и искалеченный, когда у ее отца случился сердечный приступ, Дена заламывает в отчаянии руки, а Деррик, как всегда, пропадает неизвестно где, именно ей придется испить эту чашу до дна. Боже, пошли ей силы пережить этот ужас!
В конце концов, она ведь была довольно хорошим репортером и провела не одно журналистское расследование до того, как поменяла свой карманный магнитофон на обручальное кольцо и устроилась на удобную, но скучную работу в местной газете…
Этот странный дом из стекла и красного дерева Чейз построил для нее через год после того, как она согласилась выйти за него замуж. Роскошный дом, с ванными комнатами, облицованными мрамором из итальянских каменоломен, украшенный хрустальными люстрами и мебелью ручной работы, выполненной по заказу и в соответствии с пожеланиями Чейза, казался скорее музеем, чем домашним очагом. На натертых до блеска паркетных полах лежали старинные персидские ковры, а резные дубовые перила, над созданием и установкой которых европейским мастерам пришлось пораотать почти целый год, обрамляли мраморные лестницы, ведущие с цокольного этажа наверх, к жилым комнатам.
Роскошь дома была явно показной. Но Чейз неудержимо стремился к этой роскоши, а Кэс-сиди во всем соглашалась с ним, наивно полагая, что новый дом сделает его счастливым.
Конечно, этого не произошло. Ничто не принесло Чейзу счастья…
Зазвонил телефон, и Кэссиди задержалась у французских дверей гостиной, решив послушать автоответчик. С тех пор как она вернулась домой из больницы, она насчитала что-то около пятнадцати звонков. Звонили проявлявшие озабоченность друзья, какие-то рабочие с лесопилки и репортеры, ее коллеги, заинтересовавшиеся историей, попахивающей скандалом. Она не подходила к телефону. Не могла.
— Кэссиди? Ты дома? Пожалуйста, отзовись! — Она узнала голос Фелисити, взволнованный, наполненный тревогой. Последовало молчание.— Послушай-ка, я знаю, что ты дома, поэтому, умоляю тебя, сними трубку. Мы с Дерриком прямо-таки заболели от всех этих вопросов. Мне звонили с двух телестанций, а также из газеты «Орегониан». Все они ждут какого-то заявления, а Деррик не знает, что говорить. Ты… вероятно, лучше знаешь, что отвечать подобным людям. — Она замолчала, и Кэссиди легко представила себе, как Фелисити в тревоге покусывает губы. — Кэссиди? Ради всего святого, посоветуй, что делать. Если ты дома, сними эту проклятую трубку!
Сознавая, что совершает большую ошибку, Кэссиди все же взяла трубку.
— Да, я действительно дома.— Она облокотилась об угол стола.— Не беспокойся о репортерах. Если кто-нибудь из них снова позвонит, передай, что я сама переговорю с ними в течение дня…
— Вот спасибо. Я уже сходила с ума. Эти люди просто хищники! Не хочу никого обижать,— поспешно добавила она на случай, если Кэссиди вдруг заденет выпад против избранной ею профессии,— но я слышала, что они толпятся в больнице, а Дену и Рекса потревожили даже в Палм-Спринг! Представляешь?..
О, она прекрасно себе это представляла. Разве она сама ради получения информации не проводила целые дни на ступеньках зданий судов, не дежурила бессонными ночами у тюрем, не гонялась за самыми разными людьми в надежде получить важное интервью? Какой далекой казалась ей теперь та жизнь…
— Плохие новости всегда распространяются намного быстрее хороших,— сухо произнесла Кэссиди.
— Ну, ты же знаешь, как мы переживаем за Чейза,— с воодушевлением произнесла Фели-сити.— Мы с Дерриком так сожалеем о случившемся…
Вранье! Фелисити и Деррик улизнули на озеро Тахо, едва стих пожар, в котором погибла Энджи. И теперь озабоченность Фелисити звучала фальшиво. Она во всем соглашалась с мужем, а Деррик ненавидел всякого, кто был хоть как-то связан с семьей Маккензи. Когда Кэссиди вышла замуж за Чейза, вся ее семья была шокирована, но сводный брат и невестка даже и не пытались скрыть, что возмущены ее выбором, считая его вызовом обществу. Кстати, это действительно явилось одной из причин, по которой Кэссиди решилась на брак с Чейзом Маккензи. Впрочем, первые несколько месяцев они были счастливы. Как давно это было!..