— Не тревожься,— сухо произнесла Кэссиди. — Скоро ему станет лучше.
— Станет ли? Я знаю, что он в очень тяжелом состоянии…
— Да, конечно, но доктор Окано полагает, что он поправится.
— А ты разве говорила с доктором? Мне показалось, что ты была с тем детективом…
У Кэссиди не было времени для ответов на вопросы Фелисити.
— Да, я ездила в больницу с помощником шерифа Уилсоном, но потом вернулась туда одна и переговорила с доктором. — Она стала нервно закручивать телефонный провод на пальце.-— Слова доктора Окано звучали обнадеживающе.
— После выписки он вернется домой? Этот вопрос она и сама задавала себе десятки раз.
— А куда же еще ему ехать? Фелисити громко вздохнула.
— Не обижайся. Просто все мы знаем, что у вас возникли некоторые проблемы…
Кэссиди напряглась. Какими бы сложными ни были ее отношения с Чейзом, она никогда никому не жаловалась — ни своей матери, ни тем более брату и его жене. Ее личная жизнь никого не касается.
— Послушай, Фелисити, Чейзу становится лучше, и он вернется домой. Все! — раздраженно ответила она.
Фелистити не стала нажимать.
— А что с тем, другим человеком?
У Кэссиди перехватило дыхание. Бриг!
— Я… еще не знаю,— призналась она, и провод выскользнул из ее пальцев. — Мне не разрешили пройти к нему. Говорят, он в очень тяжелом состоянии.
— Кто же он такой, черт возьми? Разве это ее сердце так громко бьется?..
— Я не знаю. Полиция пытается установить это.
— Надеюсь, они опознают его, и довольно быстро,— горячо заявила Фелисити.— Я не смогу чувствовать себя спокойно, пока мы не узнаем, кто он и почему поджег лесопилку.
— Ты так уверена, что это его рук дело? — Бриг? Зачем ему могло понадобиться вернуться сюда и сжечь лесопилку.
— А чьих же еще? Слушай, Кэссиди! Твой муж чуть не погиб, а ты защищаешь какого-то бродягу, которого полиция и опознать-то не может! Конечно, именно он во всем виноват.
— Мы же пока не знаем, как все произошло на самом деле, — сказала Кэссиди самым безразличным тоном, на какой была способна. Фелисити ни в коем случае не должна догадаться, что вернулся Бриг. — Кроме того, если ты полагаешь, что этот человек— виновник пожара на лесопилке, то, да будет тебе известно, следователь так не считает.— К горлу ее подкатил комок, капли пота выступили на лбу.
Казалось, Фелисити почувствовала некоторое облегчение.
— Я знаю о твоем мягкосердечии и либерализме, Кэссиди, но ты изменила бы свое мнение, если бы у тебя были дети и ты бы постоянно беспокоилась за них.
Кэссиди почувствовала пустоту на сердце. Пустоту, которая, видимо, никогда не будет заполнена.
— Послушай, мне нужно идти…
— Хорошо, не буду тебя задерживать. Но помни, мы не чувствуем себя в безопасности. Ведь у этого парня мог быть и сообщник, разве нет? Который затаился на время. Может быть, какие-нибудь негодяи преисполнены зависти к нашей семье и поэтому мстят нам. И еще могу поспорить, что в этом деле замешан Уилли Вентура. Он ведь куда-то исчез после пожара.
— Уилли не стал бы…
— Он не в себе, Кэссиди! Я знаю, ты вечно защищаешь его, но он полоумен, малый ребенок в облике мужчины. Кто знает, что творится в его голове? Я бы на милю не подпустила к нему моих девочек, поверь мне. Он меня пугает. Извращенец, всегда что-то вынюхивающий и за всеми подглядывающий.
Кэссиди вспомнился один день у бассейна много лет тому назад, когда Фелисити, желая поддразнить Уилли, сняла с себя футболку и обнажила груди. Ей очень уж хотелось посмотреть на реакцию Уилли.
— Я так надеюсь, что виновники поджога будут выявлены и получат по заслугам. Господи, тяжело придется вашему отцу. Он звонил нам, говорил с Дерриком. Завтра они вылетают домой.
— Хорошо.
Кэссиди не была готова предстать перед своими родителями, но она не могла отодвинуть неизбежное. Рекс Бьюкенен так и не оправился после того рокового поджога, страшно постарел, совершенно отойдя от дел. Дена стала всему хозяйкой. Она суетилась возле мужа, окружив его мелочной опекой, и сокрушалась про себя, что у нее нет собственных внуков. Энджела и Линн, дочки Филисити и Деррика, — очаровательные, чудесные девочки, но ведь в их жилах течет не ее кровь!
Кэссиди наконец удалось повесить трубку. Она всегда держалась с Фелисити на расстоянии. Они были абсолютно чужими друг другу, между ними никогда не было ничего общего.
Перекинув через плечо сумочку, она вышла из дома. Ей необходимо было заехать в редакцию газеты, где она работала, а затем она собиралась снова навестить Чейза. Стояла жара, знойный ветер чуть ли не обжигал лицо, хотя август был на исходе, и все просто мечтали об осенней прохладе. Кэссиди села в свой джип и поехала в направлении Портленда.
Сердце ее начинало громко стучать, когда она размышляла о Бриге. Сколько же лет она молилась, чтобы увидеть его снова? Неужели он умрет? Неужели ей так и не удастся задать ему ни одного вопроса и вообще убедиться, что это именно Бриг лежит в реанимационной палате Северо-западной больницы.
— Ну, как ты себя чувствуешь, вновь оказавшись в центре информации для общественности? — Селма Рикерт как-то по-новому посмотрела на нее, облокотившись о барьер, который отделял ее рабочее место от места Кэссиди. Золотые браслеты обвивали ее запястья, а глаза поблескивали яркой зеленью благодаря новым контактным линзам. Селма нервничала, как это частенько случалось с ней с тех пор, как в редакции было запрещено курить на рабочих местах.
— Говоря по правде, я предпочла бы находиться среди тех, кто задает вопросы.
— Да-а, понимаю, что ты имеешь в виду,— протянула Селма, потирая виски пальцами с ярко накрашенными ногтями. — Тебе на тропу войны, снова затевая споры с власть имущими о «направленности и подходах» газеты и о прочей подобной чепухе.— К власть имущим относилась Элмира Милберт, владелица «Вэллей-таймс», унаследовавшая ее после смерти своего мужа всего лишь в прошлом году. — А кроме того, ему дьявольски хочется получить свежую информацию о пожаре от кого-то из вас.
— От меня? Будто я что-то знаю! — Кэссиди открыла сумочку, достала носовой платок и промокнула пот со лба. Потом попросила дать ей аспирин.
Селма кивнула и посмотрела на дверь, ведущую к застекленному кабинету главного редактора.
— Но ты ведь жена одного из пострадавших…
— Но я действительно ничего не знаю.
— Все же больше, чем мы, дорогая. Разве не так?
Кэссиди ощутила тяжесть в желудке.
— Что же он хочет услышать?
— Как что? Ему нужна информация, лакомый кусочек информации. От кого-то причастного к пожару. — Селма пожала плечами. — Ты же знаешь Майка. Он всегда все рассматривает под особым углом зрения. Но в конце концов это и интересует больше всего газету — альтернативные суждения.
— Ты хочешь сказать, что он жаждет сенсации.
Селма усмехнулась, показав верхнюю десну.
— А почему бы и нет, если это поможет повысить тираж. — Она развернулась и опять уселась за свой стол, в то время как Кэссиди глядела на неразбериху на своем. Она пропустила всего лишь несколько рабочих дней, но ей казалось, что рухнул мир.
Она разобрала почту, закончила статью о новой театральной труппе, начатую за несколько дней до событий, а затем позвонила в больницу, чтобы осведомиться о состоянии Чейза. Отложив другое задание, которое могло подождать до следующей недели, она бегло просмотрела новые сообщения о пожаре и несколько раз возвращалась к копии доклада полиции, которую кто-то сумел выпросить у сотрудников шерифа.