— Боже,— Кэссиди вдруг пробрал озноб, точно она еще раз вступила в ледяную воду бассейна. Она вспомнила тот пожар, плотную стену пламени, взметнувшегося до самого неба, жуткий запах гари и страх — ослепляющий, парализующий волю…
Чейз снова обратился к ней:
— Он рассказал мне, что это ты помогла ему бежать. Он взял твоего коня.— Кэссиди молча кивнула.— И ты дала ему медальон со святым Христофором.— В глазах Чейза снова появилось что-то жесткое, и ей стало не по себе. — Он был на нем той ночью, когда он вернулся.— Слезы навернулись на глаза, и Кэссиди стиснула зубы, чтобы не разрыдаться.
— Зачем же он вернулся?
Чейз отвел глаза в сторону, поднялся с шезлонга и присел на краешек кофейного столика.
— Сказал, что пришло время. Что вернулся, чтобы узнать, кто все же устроил пожар. Что теперь, когда у него есть деньги и его, как он полагает, невозможно узнать, самое время найти ответы на кое-какие вопросы. Он просил меня помочь ему. Продажа лесоматериалов и тому подобное — это для отвода глаз.
Но неужели его так трудно было узнать? Да, он сильно изменился. Нос деформирован, а к тому же он попал в какую-то аварию, когда работал на лесопилке. Пришлось делать пластическую операцию.
— А ты сам-то узнал его?
Чейз тяжело вздохнул, поднялся и привлек ее к себе.
— Разумеется.
— А я узнала бы его?
Ей показалось, что он смотрит на нее уже целую вечность.
— Боюсь, что нет,— глухим низким голосом ответил он; в глазах его появился какой-то испуг.
Солнце вновь скрылось за набежавшими тучами.
— Прости меня… за ту боль, которую я причинила тебе, Чейз. Из-за Брига…
— Не надо, Кэсс. Забудь об этом. Все уже позади.
Она чувствовала его горячее дыхание.
— Так ли? — Возможно ли, чтобы призрак Брига Маккензи оставил их в покое или он будет преследовать их вечно?..
— Если мы сами этого захотим…
— Каким образом? Пока мы не узнаем, кто сжег лесопилку, кто убил Энджи, кто…— стараясь сдержать охватившую ее дрожь, она изо всех сил прижала ладони к его спине, почувствовав через рубашку, как напряглись его сильные мышцы.— Кто был… отцом ее ребенка?
— Думаешь, он? — спросил Чейз, внезапно словно остолбенев.
— Я не знаю, черт возьми, я ничего не знаю! — с отчаянием воскликнула она.
Он поцеловал ее, и снова глаза его вспыхнули каким-то сумрачным светом.
— Кэсс, я люблю тебя,— прошептал он и отвел взгляд, словно признаваясь в чем-то постыдном, словно эти три слова, сорвавшиеся с его уст, способны привести к необратимым переменам в их судьбе.
И тут ее осенило, как после удара молнией, ниспосланной рассерженными богами. О Господи, нет, только не это!
— Как ты называешь меня? — не смея дышать, едва слышно прошептала она.
— Кэссиди…
— Нет… нет. — Ей показалось, что пол закачался и поплыл под ее босыми ногами.— После того, как случился пожар, ты стал называть меня Кэсс, а ведь раньше никогда… О Боже…— вереница образов пронеслась перед ее мысленным взором: Чейз после душа с полотенцем, обернутым вокруг бедер; Чейз в тренировочных брюках, без рубашки; прошлой ночью в кровати, обнаженный; утром в бассейне. Страх шевельнулся в ней.
— Как?..
Ее пальцы лихорадочно шарили по его спине, плечам, словно что-то искали под тканью рубашки. Тщетно.
— Кэссиди?
— Пусти меня! — Она выскользнула из объятий и устремила на него исполненный ужаса взгляд; страх сковал ее тело, и только гулко стучало сердце. — Раздевайся!
— Что?
— Сними рубашку! — срываясь на крик, приказала она; ей вдруг почудилось, что она сходит с ума.
— Зачем?
— Ты знаешь зачем!
Не сводя с нее глаз, он стянул рубашку и скомкал ее в руках.
— Повернись спиной.
— Ты с ума сошла!
— Повернись спиной,— приказала она, и он повиновался. Даже закинул руки за голову, словно ему было нечего скрывать. Гладкая чистая кожа, несколько красных рубцов — последствие недавнего пожара, но та старая отметина от пули, которой по неосторожности наградил его Бриг, когда еще был подростком, той, по которой она столько раз машинально пробегала кончиками пальцев, отсутствовала.
— Как ты… мог? — спросила она, когда он повернулся к ней лицом. На секунду, показавшуюся ей вечностью, она увидела его глаза.
Ноги ее подкашивались, в ушах не умолкал гул, словно ревел морской прибой. Отказываясь верить своим глазам, Кэссиди наблюдала, каким жестким вдруг стало его лицо, какой решительной и волевой линия подбородка, как расправляются его плечи. Внезапно она все поняла — истина предстала перед ней во всей своей наготе; она была столь очевидной, что казалось невероятным, как можно было раньше не увидеть ее, почему ни одна живая душа не поняла этого до нее.— Ты… не мой муж… не Чейз!..
Колени ее подгибались, и она прислонилась к стене, чтобы не упасть. В глазах потемнело.
— Кэсс…
— Не смей. Не смей называть меня так! — Правда вдруг предстала перед ней со страшной очевидностью. Как она могла оказаться настолько слепой, чтобы не понять, что этот напряженный, настороженный взгляд, эта самодовольная ухмылка не могут принадлежать ее мужу. — Чейз… мертв? — В глазах ее стояли слезы.
Он протянул к ней руку, но она в ужасе отпрянула от него — она боялась его прикосновений, его взгляда, боялась его самого. Не смей!
- Кэсс… прошу тебя, выслушай меня. Постарайся понять…
— Понять? Ты хотя бы сам понимаешь, о чем меня просишь?
Он сжал кулаки.
— Я не хотел…
— К черту! Все это входило в твои планы! Боже, какой же я была дурой! — Она чувствовала, что задыхается, что не в силах пошевелить пальцем, что не в силах собраться с мыслями. — Все это время ты знал правду и скрывал ее от меня, от собственной матери, ото всех! — кричала она. — Я просто не могу поверить, что была так безнадежно слепа!
Он снова сделал шаг вперед, и она чуть не упала, шарахнувшись от него в сторону.
— Не смей прикасаться ко мне,— дрожащим от волнения голосом произнесла она, судорожно прижимая ладони к неструганым доскам, которыми были обшиты стены.
— Подожди хотя бы минуту. Выслушай меня!..
— Я не желаю ничего слышать.
— Ты должна меня выслушать! Ты же сама хотела правды.
Она замерла как вкопанная. Он был прав, хотя ей было и тяжело признаваться себе в этом. Она не могла просто так уйти. Вскинув голову, она смерила его уничижительным взглядом, в котором читалось презрение, и горько промолвила:
— Ради всего святого, Бриг Маккензи, ответь мне, что ты натворил?
Глава 23
Он должен был рассказать ей все с самого начала. Черт побери! Он так и собирался поступить. У него и в мыслях не было обманывать ее. Но его загнали в угол. И вот теперь она ненавидит его. Она стояла перед ним, боясь шелохнуться, и в то же время смотрела на него с вызовом.
— Зачем ты лгал?
— Я не лгал. Просто все решили, что я —это Чейз.
— А бумажник, медальон?..— Голос ее чуть окреп, выдавая боровшиеся в ней противоречивые чувства.
— Мы поменялись. Чейза придавила рухнувшая балка, я пробовал освободить его, но У меня ничего не вышло. Это его идея, — пробормотал Бриг, и перед его взором вновь возникла страшная картина той проклятой ночи.
Чейза придавило балкой; силы покидали его, исказившееся от боли лицо заливала кровь. Бриг в ужасе закрыл глаза, но в ушах по-прежнему звучал крик брата, который настойчиво требовал, чтобы он взял себе его бумажник с документами. Когда Бриг отказался и уже в который раз стал пытаться вызволить его из-под стропила, Чейз, собрав последние силы, протянул к нему руку и сорвал с его шеи цепочку.
— Сделай это ради меня,— взмолился он.— И найди сукиного сына, который это устроил!
Бриг, лихорадочно соображая, что можно еще предпринять, прошептал: