А Кэссиди! Посмотри, как она изменилась! Ты вспомни, что перед пожаром она собиралась порвать с Чейзом окончательно и бесповоротно. Вспомни— последние года два Чейз разговаривал с ней сквозь зубы. Я поначалу думала, что твоя дорогая сестрица почувствовала угрызения совести из-за того, что ее муж едва не сыграл в ящик, что она боится, как бы в городе не подумали про нее, что она просто бессердечная богатая сучка, которая бросила инвалида на произвол судьбы. Все это верно, но лишь отчасти. Я чувствовала, что здесь что-то не сходится, что есть еще что-то. Теперь мне все ясно: она раздумала подавать на развод, потому что давно поняла, кто перед ней. Говорю тебе — она всегда была помешана на Бриге.
Деррик не мог оторвать глаз от фотографий. Глубоко в душе его шевелился мерзкий страх — он боялся признаться себе в том, что Фелисити права.
— Жаль, что я не догадалась раньше,— продолжала она.— Но до самого последнего момента, пока не увидела, каким тоном он разговаривает с Биллом Ласло, я просто не понимала, что происходит. Он держался слишком уж невозмутимо, был чересчур уж спокоен. Даже не счел нужным надеть галстук. Это так не похоже на Чейза. Тот никогда не позволял себе небрежности в одежде!
Деррик вынужден был признать, что его жена обладала природной хитростью и редкой проницательностью. Иначе разве ей удалось бы охмурить его?
— Я не вполне убежден… — Деррик все еще пытался обмануть самого себя. Ведь если слова Фелисити подтвердятся — даже представить страшно, что начнется.
— Открой глаза, ради Бога! — Она вырвала у него газету, положила на стол и ткнула пальцем в фотографию Болдуина. — Это Бриг Маккензи, неужели не понятно? А Кэссиди его покрывает.
— Но она не знала…
— Деррик, опомнись! Все она знала. Она была последняя, кто тогда видел его.
— Да, но…
— И он смылся на ее лошади. На ее драгоценном Винчестере. Забыл?
— Реммингтоне,— машинально поправил Деррик.
— Неважно. Теперь он вернулся. И живет с твоей сестрой. Ничего хорошего это не предвещает.— Фелисити вдруг загадочно улыбнулась, словно ей была ведома некая тайна.
Деррик был вынужден признать, что его стерва-жена в очередной раз права. Да, он ненавидел Чейза Маккензи, но тот был достаточно умен и осторожен, чтобы знать свое место. Он мог поступить в престижный колледж, стать юристом, жениться на дочке богатых родителей, мог всеми правдами и неправдами карабкаться вверх по социальной лестнице, и все же на ней оставались ступеньки для него недоступные в силу его убогого происхождения. Но Бриг совсем другое дело. У Деррика даже мурашки побежали по спине. Бриг не признавал никаких правил игры. Ему плевать на привилегии, доставшиеся кому-то по праву крови.
— Ты понимаешь, что это означает? — возбужденно вопрошала Фелисити.
— Нет… я…
— Деррик, он вернулся с одной-единствен-ной целью. Смыть с себя пятно позора.
— Это невозможно? Ведь он убил Энджи,— последние слова Деррик произнес не очень уверенно, хотя повторял их так часто, что сам почти уверовал в это. Почти. В нем проснулась застарелая ревность— ему не давала покоя мысль, что между Энджи и Бригом что-то было. Фелисити — что знала она?
— Все, что от нас требуется, это выдать его полиции.— Фелисити в задумчивости сдвинула брови, из чего Деррик заключил, что она настроена решительно. Он преклонялся перед ее интуицией. Она была гением, если дело касалось его будущего — их будущего. — Ведь он человек, укрывающийся от правосудия.
— Да, если докажут, что Энджи убил действительно он.
— Не только ее, но и ее ребенка!
— Но ты же не станешь утверждать…
— Хочешь сказать, что ребенок мог быть от тебя? Деррик, ты меня недооцениваешь. Я прекрасно понимаю, что отцом мог быть либо Бриг Маккензи, либо твой отец, либо Джед Бейкер, либо ты. Я не могу поручиться на все сто процентов, но, зная тебя, осмелюсь предположить, что это был твой ребенок.
— Ты сошла с ума! Что за вздор ты несешь? Какого же тогда черта Энджи спала с Бригом?
— Ей нравился этот ублюдок, чего скрывать! Но она путалась с ним не без умысла. Я не сразу поняла, но теперь-то мне все ясно.
— Что тебе ясно?
— Ей нужен был какой-нибудь простофиля, козел отпущения. На кого можно было бы все свалить. Однако для этой цели не годился человек одного с ней круга, не говоря, разумеется, о собственном брате или отце. — Гримаса отвращения исказила ее лицо. — Ей нужно было совратить кого-то, чья репутация в глазах общественного мнения и без того была настолько невысокой, что, заяви она во всеуслышание об изнасиловании, ей бы поверили безоговорочно.
Деррик застыл, пораженный.
— По-твоему, она хотела Брига подставить?
— Разумеется, этот сукин сын ей нравился. Самый сексуальный мужчина в городе. Кто же откажется?
— Ты бы тоже не отказалась? — спросил Деррик и тут же пожалел об этом.
До сих пор он привычно полагал, что Бриг, человек, которого он люто ненавидел долгие годы, больше никогда не встанет на его пути. Однако Бриг — или его призрак — все время маячил у него за спиной, и когда Кэссиди вышла замуж за Чейза, Деррик увидел в этом дурное предзнаменование. Но Чейз как-никак знал свое место и… Проклятье, Фелисити права! Неужели Чейз мог позволить себе наброситься на него в своем кабинете? Уже тогда это показалось Деррику странным. Чейз, особенно в последние годы, был немногословен и сдержан. Он привык к цивилизованным формам разрешения споров, предпочитая примитивной драке судебные тяжбы, в ходе которых оттачивалась его злость, являвшая собой куда более грозное оружие, чем грубая физическая сила. Другое дело Бриг. Тот всегда отличался вспыльчивостью и пускал в ход кулаки по поводу и без повода. Деррик словно прозрел. Неужели этот дьявол и впрямь вернулся в Просперити?..
Как сквозь сон, до него долетели слова Фелисити… О чем это она?
— Не отказалась, говоришь? Я? Для меня недостаточно первобытного плотского влечения. Не забывай, дорогой, у меня был ты. Я не путалась ни с Бригом Маккензи, ни с Джедом Бейкером или Бобби Алонсо — ни с кем из тех, кто был бы не прочь переспать со мной. Я всегда была тебе верной женой. И всегда останусь таковой. Потому что я дочь судьи, одного из наиболее уважаемых людей штата.— В этот момент на ее лице особенно явственно проступила печать многолетних страданий. — В отличие от тебя я не животное, чтобы спариваться с кем попало. Это ты всегда изменял мне.
Деррик молчал, не видя смысла спорить с ней.
— Как бы там ни было,— Фелисити с трудом сдерживала слезы, — Энджи, словно одержимая, гонялась за Бригом, чтобы ему отдаться. Не знаю уж, почему она домогалась именно его. Любой юнец в округе с удовольствием употребил бы ее.
— Не смей! — Деррик грубо схватил ее за руку и отшвырнул к стене.— Как ты смеешь так говорить о моей покойной сестре!
— Не прикасайся ко мне!
— Твои слова унизительны и…
— Деррик, неужели ты не в состоянии трезво все оценить? — У Фелисити дрожали губы и срывалось дыхание; воспаленные глаза блестели от слез.— Я просто пытаюсь объяснить тебе, что Энджи нужен был мужчина, которого она могла бы объявить отцом своего ребенка. Если таковым не был сам Бриг.
У Деррика потемнело в глазах, он зажмурился.
— Нет!
— А кто, твой отец?
— Нет… вряд ли. Рекса тянуло к Энджи, но я не думаю, что он решился бы на такое. Нет, он не прикасался к ней… никогда. Хотя и хотел. Он… у него… были другие женщины.
— Значит, это действительно ты? Признайся, Энджи носила твоего ребенка?— чуть слышно прошептала она, втайне надеясь, что он станет отпираться.
— Возможно. — Деррик не узнал собственного голоса. — Энджи была напугана. Страшно напугана. Ребенок… и, словом, что могли подумать. И она ужасно боялась аборта…