Человек, осуждающий другого, замечающий соринки в чужих глазах, есть человек крайне бесчувственный к своим личным грехам. У него целое бревно в глазу! Нечто невозможное по степени греха творится с ним! Что-то невыносимое есть у него на совести! Однако он этого не чувствует, а считает себя вправе смотреть туда, куда его не просят.
Будем учиться накладывать пластырь на рану, а не мимо нее, к больному месту, а не к здоровому. Заповедь о неосуждении в информационном обществе имеет особую актуальность. Мы, например, часто осуждаем тех, кого вообще не знаем. Пресса и телевидение постоянно рассказывают нам про чужие грехи. Рассказывают, чтобы мы посмеялись, осудили, пафосно пофыркали у экрана. Атмосферой осуждения полна вся современная пресса, в особенности так называемая желтая пресса. Отстранитесь на шаг от современности, присмотритесь. Разве это не сумасшедший дом?
Евангелие пытается донести человеку небесную истину: нельзя судить людей. Ты, человек, ничего не знаешь про другого. Ты можешь видеть грех, но не видеть покаяния.
«Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего», — говорит Господь (см.: Мф. 7,5). Если ты хочешь помочь человеку, а не просто мыть ему кости, ты должен сначала вытащить реальное бревно из собственного глаза. Тогда и чужую соринку сможешь аккуратно извлечь пинцетом. Отношения моего и твоего греха—это всегда отношения бревна и соринки. Всегда, по Евангелию, мой грех — это бревно, а твой грех — это соринка. Так же думай и ты.
Это как в бинокле — там есть увеличивающие стекла и уменьшающие. Чужие добрые дела рассматривай в увеличительное стекло — пусть они кажутся большими. На свои добрые дела переворачивай бинокль — пусть они видятся маленькими. Это правильный взгляд. С грехами все наоборот. Когда человек рассматривает свои грехи, пусть смотрит в бинокль как обычно: «Ух ты, да там действительно бревна!» На чужие — переворачивай его: глядь, а там песчинка.
В очередной раз Евангелие пытается донести человеку небесную истину: нельзя судить людей. Ты, человек, ничего не знаешь про другого. Ты можешь видеть грех, но не видеть покаяния. Ты можешь вообще запутаться, потому что подлинная святость ведь на святость не похожа. И настоящий смиренный человек никогда не скажет, что он смиренный. Настоящая святость так утаивается от взглядов и похвал, что ее легко или не заметить, или перепутать.
2. В западне зависти
Ненасытный — самый бедный человек
Гордость невозможна без зависти. Если гордость — болезнь, то зависть — ее симптом и побочное действие. Человек не всегда опознает в себе эту страсть. Тем не менее зависть мотивирует наши поступки, подвигает людей на самые разные дела и слова. Страсть — это моторчик наших действий.
Первое, что мы должны знать о зависти — она родилась в Ангельском мире. Вообще грех родился в Ангельском мире. Человек не выдумывал грех, поэтому, собственно, он и помилован будет на Страшном Суде при покаянии и вере. Не он изобрел грех, он стал жертвой не им изобретенного греха.
Падшие ангелы изобрели грех и зависть. Как пишет премудрый Соломон: «Завистью диавола смерть вошла в мир» (Прем. 2,24). Лукавый позавидовал славе Божией и восстал на Бога, но усугубил это падение завистью к человеку, который мог, возрастая, войти в великую близость к Богу всей человеческой семьей и восполнить число отпавших Ангелов. То есть занять место, которое навсегда потеряно гордыми духами.
Лукавый позавидовал успеху того, кто по природе ниже него, и совершил свое злое дело — коварную операцию по обману (сначала жены, потом ее мужа) ради лишения человека права пребывать в Раю и совершенствоваться. Вот первое действие зависти в нашей истории.
Когда же люди начали жить на земле, то именно зависть была мотивом первого убийства. Каин был первенцем. Он имел какие-то внутренние основания полагать, что Бог обязан слушать его молитву внимательнее
и принимать его жертвы с большей степенью благосклонности, чем у Авеля. Для Каина было большим ударом, когда молитва и жертва Авеля были приняты Богом. Неприятие Божьего суда родило в Каине целую внутреннюю бурю, закончившуюся кровопролитием. Вначале Каин опечалился и опустил лицо.
Страсти лечатся, и с ними нужно бороться. Когда Каин омрачил лицо свое и ходил, неся в сердце тяжелую мысль о ненависти к брату и желание его убить, Господь спросил его: «Почему ты помрачаешь лицо твое? Если делаешь доброе, то поднимаешь лицо. А если делаешь злое, то грех лежит у порога. Он зовет тебя к себе, но ты господствуй над ним». Слышите, друзья?