Это, конечно же, не делало Кричера другом Гарри. Старый эльф походя называл семью Уизли предателями крови, а Гермиону грязнокровкой. Услышав это однажды, Гарри с Сириусом отругали домашнего эльфа и запретили ему больше приближаться к кому-то из гостей. С тех пор Кричера никто не видел.
“Любимый” портрет миссис Блэк стал еще одной особенностью дома Блэков, поразившей Гермиону и Уизли. Фред и Джордж однажды спускались по лестнице, громко разговаривая, и буквально приросли к полу, когда портьеры на дальней стене резко распахнулись, открыв портрет женщины, со злостью смотревшей на них. Не успели они отойти от шока, как портрет принялся орать на них, переполошив всех в доме.
Ремус с миссис Уизли, прибежавшие на шум первыми, попытались задернуть шторы, но те не поддавались. Вскоре подоспели Гарри и Сириус, за ними попятам спешили Рон, Гермиона и Джинни. Заметив Гарри, Ремус отвел обескураженную миссис Уизли в сторону.
— Хватит, бабушка! — неожиданно крикнул Гарри портрету.
Услышав, как Мальчик-который-выжил ее назвал, женщина на портрете упала в обморок, и Ремус наконец смог задернуть портьеры.
Было забавно объяснять случившееся Уизли. Когда Гарри сказал, что миссис Блэк на самом деле вовсе не его бабушка, миссис Уизли испустила шумный вздох облегчения. Большинство членов Ордена прекрасно знало, что рядом с портретом нужно быть тихими, как мышки, так что никому из них до сих пор не приходилось видеть способа, который применял Гарри для усмирения. А началось все с того, что в первую неделю прибытия Гарри в дом Блэков, когда ему нужно было отдыхать, портрет тоже раскричался, и Сириус с Ремусом постарались своими силами утихомирить его. Услышав крики, Гарри вышел из комнаты и в замешательстве уселся на верхней ступеньке лестницы. Едва миссис Блэк заметила парня, ее глаза расширились от удивления. Гарри слышал, как Сириус называл ее мамой, так что он просто сказал: “Привет, бабуль”. Та сразу свалилась в обморок, и опекуны спокойно задернули шторы. С тех пор самым легким способом заткнуть миссис Блэк было назвать ее бабушкой. Перевесить же портрет было нельзя — его попросту не смогли отодрать от стены.
К концу недели Гарри понял, что удержать Гермиону и Уизли от интереса к совещаниям Ордена на деле оказалось гораздо сложнее. Сириуса он, конечно, предупредил об Удлинителях Ушей во время одной из тренировок, и теперь принимались дополнительные меры по защите, к немалому разочарованию Фреда с Джорджем. Ничего не услышав, близнецы решили вернуться в свою комнату — по крайней мере, так они сказали остальным. Гарри слишком устал, чтобы беспокоиться, правду они сказали или нет, и отправился спать. Утром он смог выдержать два часа напряженной тренировки, и это сейчас давало о себе знать.
Повалившись на кровать, Гарри почувствовал, как активировались чары, наложенные на комнату. Так происходило каждую ночь. Раздались равномерные тихие сигналы, и Гарри завернулся в одеяло. Закрыв глаза, он заставил себя размышлять. Теперь он делал так всегда. Главное, сосредоточиться на чем-нибудь, что займет его на несколько часов. В мгновение ока Гарри задремал. Окружающая комната стала медленно погружаться в темноту.
Но темнота эта не была мирной. Сильные эмоции, казалось, витали в воздухе. Жуткая смесь гнева, ненависти, отчаяния, ярости и многого другого, что Гарри не смог разобрать. Они были столь сильны, что даже причиняли боль. Окруженный темнотой Гарри дважды проверил наличие футляра для палочки, пока не вспомнил, что снял его. Просто отлично. Я пойман в этом... месте без какого бы то ни было оружия.
Далекий голос прорвался сквозь густой воздух. Напрягая слух, Гарри подсознательно сделал шаг в сторону, откуда тот раздавался. Если здесь есть кто-то еще, возможно, они знают путь к выходу из этого места, где бы оно ни было. А может это Пожиратели смерти, желающие убить тебя. Мысль пронеслась, и Гарри застонал от досады. Парень вынужден был признать, что в нынешнем его положении голос, который он слышал, с большей вероятностью может принадлежать врагу, чем другу.
Внезапно вспыхнувшая боль в шраме заставила Гарри упасть на колени. Схватившись за голову, парень попытался отрешиться от боли и сосредоточиться на голосе, который стал яснее, но не смог. Гарри запаниковал. Лишь по двум причинам его шрам мог так гореть — если Волдеморт был рядом или если это очередное видение о Темном Лорде. Но ни то, ни другое невозможно. Волдеморт в коме!
“Но если это сон, — подумал Гарри, — означает ли это, что Волдеморт очнулся?.. И если сон, можно ли просто проснуться?”