Таким образом, если вышесказанное было верным, выходило, что Волки никогда не любили бездну, и поэтому их огромные боевые корабли внутри были устроены, как залы древних королей на твердой земле – с пламенем жаровен и едким смрадом раскаленного железа. Для Своры глубокая тьма не подходила для войны, так как в этом месте воин не видел врага. Волк не мог, сцепившись мечами с противником, ни взглянуть тому в глаза, ни почувствовать его страх, ни ощутить вкус его крови на своих губах. Для такого убийцы вакуум был просто остаточным изображением Хеля, местом, где не было места для истинной отваги и битвой правил только голый интеллект.
«С этим нельзя мириться, – думал Бьорн Однорукий, мчась по узким коридорам вражеского звездолета, его новый молниевый коготь потрескивал разрядом расщепляющего поля. – Мы должны стать мастерами на все руки для всех войн».
Его стая бежала вместе с ним, опустив плечи и головы, тяжело дыша через чертовы вокс-решетки. Хускарл вожака Богобой не отставал от него ни на шаг. Из семи Волков, взявших на абордаж фрегат Альфа-Легиона «Йота Малефелос» осталось только четверо, но они продолжали ожесточенно прорываться к своей цели, рубя изо всех сил и сокрушая доспехи и кости внутри них. Сыны Русса сразили убившего их братьев по стае чемпиона – чудовище в тактическом дредноутском доспехе. И с той минуты Бьорн вел их все дальше, словно пылающий факел, брошенный в бьющееся сердце корабля.
Каждая жила пылала раскаленной жизнью. Шлем наполнился вонью меди. Они мчались все быстрее и быстрее. Бежали как один целый охотник, лязгая броней в узких пространствах.
Волки были уже близко. Осталось меньше пяти уровней до манившего их мостика. Бьорн чувствовал тревогу врагов, растущую по мере их приближения. Они не могли сталкиваться с такой скоростью и такой свирепостью, и это вызывало у Волка желание рычать от удовольствия. После такого долгого заточения в железных гробах, играя в ненавистную игру против невидимого врага, они снова сражались. Ведь именно для этого и создала их судьба.
«Волчий Король будет наслаждаться этим, – подумал Однорукий, когда перед ними выросла очередная переборка, охраняемая людьми, которые скоро умрут. – Это расшевелит его старую душу. Он снова станет по старой привычке рычать».
Бьорн почувствовал, как по внутренней части шлема заскребли клыки, и пожалел, что не мог сбросить доспех и вдохнуть отравленный воздух умирающего корабля, радуясь его гибели.
Возможно, лорд Гунн был прав. Возможно, это был выход – сойтись с врагом лицом к лицу, сломать ему ребра и вырвать глотку. Блокаду можно было прорвать. Бьорн и его братья были подобны брошенному топору, который метали снова и снова – слишком быстрый и слишком тяжелый, чтобы его можно было остановить.
Он мог мириться с ярлом, при каждой встрече одаривающим его злобным взглядом янтарных глаз. Он мог мириться с чем угодно, если это разобьет оковы, так долго наложенные на них в кровавом колодце Алаксеса.
Бьорн взглянул на хроно-отметку на дисплее шлема. Они сражались уже второй час, и от этого факта у него подскочил пульс.
«Нам нужно выбраться отсюда, – подумал Бьорн, врезаясь в защитников переборки и давая волю когтю, который он уже научился так люто любить. – Нам нужно выбраться».
I
Тремя днями ранее, внутри туманности Алаксес, прозванной кровавым колодцем и кислотным оком, Волки собрались на военный совет.
Только крайняя необходимость вынудила Легион направиться в скопление, исключительная опасность которого позволила Волкам выжить и продолжать сражаться. Газовое облако – красно-ржавый клубок на лике пустоты – по мере продвижения в его глубины становился только опаснее. Сенсоры слепли, двигательные системы получали повреждения, а поля Геллера шипели, словно магний в воде. Ни один здравомыслящий навигатор не повел бы корабль сюда, если только снаружи не было гарантировано полное уничтожение.
Туманность пронизывали туннели – небольшие участки чистого космоса среди огромных скоплений едкого вещества. Корабли могли скользить по этим проходам под защитой и одновременно угрозой смертоносных «отмелей», скрытые от вражеских сканеров и торпедных ударов, но беззащитные перед разрушительными вспышками, которые пробивали броню и перегружали пустотные щиты. По мере продвижения в недра кровавого колодца Волки обнаруживали, что туннели становятся все более тесными, загрязненными, перепутанными, словно нервные окончания. Корабль, оказавшийся в пылающих газовых полях, погибал за считанные часы. Его корпус расплавлялся, как только выходила из строя защита щитов, а варп-ядро разрушалось. Поэтому Волки двигались осторожно, отправляя во все стороны эскортные корабли и постоянно проводя авгурное зондирование.