– Это любезность с вашей стороны, генерал, – ответил Падальщик, – но я решил не принимать посвящения.
Такое признание, похоже, смутило повелителя Механикумов.
– Ты решил не возвращаться к своему Легиону? – спросил Дорн. – После всех тех бедствий, обрушившихся на него в системе Исстван?
Падальщик слышал из уст самого Малкадора о произошедших на другом конце галактики зверствах, когда брат обратился против брата, учинённой резне и безвозвратном повороте в истории Империума. Он хотел бы сказать, что оплакивает своих братьев, но это было не так. Фаринатус изменил его навсегда. Ему следовало бы чувствовать воющую пустоту в своих сердцах, вакуум, который можно было бы заполнить, лишь проливая кровь предателей. Вместо этого он чувствовал лишь холодную, неудержимую потребность в исправлении того, что было сломано: расколотой империи, попранном наследии, шестерён братства, заскрежетавших и разбившихся.
– Нет, мой повелитель, – ответил Падальщик.
– В то самое время, когда мой брат, да и твои братья, нуждаются в тебе особенно остро? – гнул своё примарх.
– Я избрал другой путь служения, – сказал ему Падальщик.
Дорн перевёл взгляд на молчавшего Сигиллита.
– Одна из твоих фигур? – спросил он. – Чтобы двигать по регицидной доске?
– А мы разве не все – такие фигуры? – ответил Малкадор.
– Как там выразился твой Гарро? – спросил примарх. – Странствующий Рыцарь.
– Он избрал этот путь, – ответил Малкадор.
– Или путь был избран для него на Луне, – отозвался Дорн.
Малкадор просто улыбнулся.
– Путь, который приведёт его обратно на Марс, если мы трое сделаем выбор, – сказал он многозначительно, позволив предложению повиснуть на утреннем бризе.
– Я слушаю, – сказал Дорн.
Малкадор повернулся к Кейну.
– Я – само внимание, – ответил генерал-фабрикатор.
– Прошу, – обратился Сигиллит к Падальщику, – расскажи им то, что рассказал мне.
Падальщик склонил голову перед своим новым повелителем.
– Время, проведённое мною на Луне, дало мне возможность поразмыслить. Там больше нечем было заняться, кроме как думать – о схизме на Марсе, предательстве на Исстване, предложении Лорда Регента и той задаче, которую я мог бы выполнить в этой новой галактике вызовов и перемен. Я пришёл к заключению, что, невзирая на наш шок от зверской бойни в зоне высадки, ересь, в той или иной форме, далеко не новое явление. Марс изобиловал несанкционированными экспериментами, отвратительными технологиями и решениями, почерпнутыми у ксеносов, а то и кое-кого другого, – видя, что Кейн собирается протестовать, Падальщик продолжил. – Которые неустанно преследовались и пресекались со стороны клав-малагр генерал-лекзорциста, пробанд-дивизио и префектурой Магистериум.
Повелитель Механикумов молчаливо кивнул, соглашаясь.
– Я имел несчастье лицезреть одного такого техноеретика, приговорённого к вечному заточению в стазисе.
– В чём заключалось его преступление? – спросил генерал-фабрикатор.
– Изучение самосовершенствующихся технологий.
– Изуверского интеллекта?
– Да, генерал, – подтвердил Падальщик. – Мой ремесленник Астартес ознакомил своих учеников с деяниями грозной Малагры, пробанд-дивизио и префектуры Магистериум с самого начала, чтобы внушить отвращение к подобным отклонениям.
– В таком случае у вас был мудрый наставник, – ответил Кейн. – Как звали того техноеретика?
– Октал Бул, – сказал Падальщик, – молодой, но блестящий магос Доминус Легио Кибернетики. Ученик самого ремесленника Кибернетики Фемалия Лакса.
– Я знаю о Лаксе из данных инфогробниц, – сказал Кейн. – Но не об этом магосе.
– Ереси спрятаны, – продолжил Падальщик, – переписаны, стёрты. Даже от таких, как вы, генерал-фабрикатор. Чтобы очистить феодала региона и уберечь его родственных конструкций от затруднений, пробанд-Дивизио заставила чистильщиков кода удалить все следы существования Була из гробниц, библиотек и даже местных потоковых хранилищ. Его работа, его порча и исследования были похоронены вместе с ним в стазисе.
– В таком случае, откуда ты так много знаешь об этом радикале? – спросил Дорн.
– Наставник сделал Октала Була моим первым заданием для изучения, – ответил Падальщик. – Он дал мне доступ к зашифрованным файлам пробанд. Он хотел знать, что я действительно понял трансгрессии техноеретика.
– И ты понял? – давил примарх, в каждом слове грохотало предупреждение.
– Понял достаточно, чтобы помочь нам в эти горькие времена, повелитель Дорн.