— Но я же… А можно…- опасливо покосился Морозов на Кирилла, отступая на шаг назад.
— Враньё! Я нормальный преподаватель,- возмутился Кочубей.
— Ага,-хохотнул я на это.-Помню я,первое знакомство с куратором нашей группы, очень нам понравился он. Добрейшей души человек.-Так всё. Соберитесь. Не за этим мы сюда пришли.
— Группа Хеллы обходит дом, встанет с обратной стороны,-ошарашил меня Кочубей.-Если что случится, ори и беги в их сторону. Дед тебя прикроет.
— Понял,-кивнул я, вспоминая девушку и сурового дедка-байкера.-Тогда я пошёл.
На что мои спутники под дружный смех осенили меня крестом.Юмористы херовы.
Открыв калитку и перешагнув границу, по моему телу пробежала волна жара. Словно я на мгновения вернулся в Африку.
— Нормально всё?-донеся до меня крик Кочубея.
На что я показал большой палец и двинулся к двери.Поднявшись по ступенькам и толкнув тяжёлую дверь, я оказался в сенях, а в нос ударил ароматы чая с шиповником и мясного пирога, стоящего на кирпичной печи.
— Разуться не забудь!- донёсся до меня столь знакомый голос хозяина дома.-И пирог возьми. Самовар уже готов.
Сказано — сделано. Скинув обувь и ветровку, я нацепил варежку и подхватив противень, прошёл в гостиную. За накрытым столом сидел Мстислав Никитич с обрезанным по плечи волосами и пышущий здоровьем глава рода Оболенских.
— Долго вы думали, конечно,- пожурил меня старик, наливая в кружку чай.-Ладно ты, но вот от Кирюшки я ждал более расторопных действий.
— Может, ему и выскажете? Он на улице,-кивнул я в сторону окна.-И вам здрасте. Рад видеть вас живых.
— И тебе Высочество не хворать,- кивнул Мстислав, двигая в мою сторону кружку.-Нет, они на улице постоят. Не заслужил он приглашение в дом. Ты тоже, но раз уж припёрлись…- развёл он руки.-Окажу тебе милость.
— И чем же мы провинились?- поинтересовался я, вдыхая аромат ягодного чая.
— Происходящим в стране, конечно же,- в голове старика был металл.-У тебя страну на куски рвут, а ты, что? Сидишь, чай пьёшь? За женой своей не уследил, ты хоть знаешь, где эта девица ошивается?
— Да откуда?- развёл я ладони,на эти обвинения.-Упёрлась куда-то с утра и гадит потихоньку.Люди Кочубея ищут, но пока безуспешно.
— Моя дочь, в руках пана Бженчишчикевича.Моя ненаглядная жена,решила изменить свою жизнь кардинально,- приговорил Владимир Артурович, разрезая пирог.-И это тоже тебя не красит. Как ты вообще позволил ей уйти из дома.
— Мы живём в свободной…
— Не смеши!Ты за неё отвечаешь! -рявкнул Мстислав.-Хочешь ты или нет- она твоя невеста. И должен за ней следить.
— А вы на меня не орите!- огрызнулся я в ответ, ударив по столу.-Юля и так была сама себе на уме. А заниматься её воспитанием и давать отцовские подзатыльники не моя обязанность. А уж зная, что вы живы. То и вовсе ваши обвинения, что ячёто должен, выглядит как бред.Легко прятаться за городом и пироги уплетать.
— Всё сказал?- хмыкнул старик и, получив мой злой взгляд, продолжил.-Тогда, я начну. То что мы живы, это заслуга только моя. Официально мы мертвы и говорим с тобой лишь только из-за твоего статуса.Так что ешь пирог и слушай меня внимательно. Первое и важное, не ищи больше встреч со мной, пока не решишь вопрос с макаронником.Второе и самое главное ищи Бженчишчикевича, тебе нужно покончить с ним раз, и навсегда иначе ты потеряешь всю власть, что у тебя осталась. Треть…
— Так, стоп, а меня не хотите спросить, почему я тут, ответить на мои вопросы…
— Третье,- проигнорировал меня старик.-Среди твоего окружения есть предатель.Из-за негонас хотели взорвать, по его информации работают твои враги, изучая настроение и твои шаги. Я могу поручиться только за Демидова и Кирюшу. Владимир, тебе нашему Величеству есть, что сказать?
— Спаси мою дочь,- тихо произнёс Оболенский.-Со своей женой я разберусь сам. И мой тебе совет,съезди в храм Ицтлаколиуки.
Спросить кто это и зачем мнеэто всё нужно,мне не дали. Старик протянул два куска пирога и заявил, что я могу катиться из его дома.А пироги для моих сопровождающих.
В доме, напротив, сидя на стуле, за плотной тюлью, скрывался человек, в руках которого был небольшой бинокль.
Опустив его, наблюдатель протянул руку к телефону и, набрав несколько цифр, стал дожидаться ответа.
— Слушаю,- раздалось на другом конце провода.
— Барклай-де-Толли узнал, что старик жив. Они проговорили десять минут…
Договорить наблюдатель не успел. Позади него бесшумно крадучись замер огромный медведе подобный старик и резким движением руки, сломал лею наблюдателю, подхватив второй рукой трубку телефона.