Слушая Фесалийца, Иоанн хранил на лице полную безмятежность, не давая смотрящей на него Зое ни малейшей возможности удовлетворить свое любопытство. В тот момент, когда Наврус замолчал и выжидательно уставился на него, Иоанн вдруг осознал, насколько этот толстый, внешне простоватый человек хитер. Покачав головой, он мысленно поаплодировал стратилату: «Браво! Значит, все эти нервные телодвижения всего лишь средство, чтобы привлечь мое внимание! Просто подойти к императору и отправить его к северным воротам проблематично, а вот ежели он сам захочет проконтролировать, то кто же ему сможет помешать».
Не меняя выражения лица, Иоанн прошептал в ответ.
— Хорошо, убедили, я сам схожу.
— Ну что вы, как можно! Вы меня не так поняли. — Наврус аж вспыхнул, но тут отыграл назад как ни в чем ни бывало. — Впрочем, наверное, вы правы. Присутствие императора подстегнет этих обезьян лучше всяких приказов. Знаете, я даже пошлю с вами третью когорту Евсания из резерва.
Молча кивнув, Иоанн взглянул на довольное лицо Навруса и подумал: «Наверное неплохо, если он по-прежнему будет думать, что такие штучки со мной проходят».
Некоторое время они еще постояли рядом, а затем Иоанн со скучающим видом вернулся к своему креслу, и еще через пару минут, приказав охране оставаться на месте, покинул ставку и двинулся вдоль реки к резервным когортам.
Его уход не остался незамеченным, и Зоя, как бы невзначай, бросила многозначительный взгляд на Ликоса. Преторианский гвардеец лишь молча кивнул, мол все вижу, все контролирую и все помню. Не волнуйся.
Если бы центурион Евсаний за свою долгую беспорочную службу не потерял способность хоть чему-нибудь удивляться, то наверняка сделал бы это, увидев подходящего императора. Без охраны, без сопровождения, в простом солдатском панцире, и в шлеме армейского трибуна. Мысленно пожав плечами — не мое это дело, Евсаний гулко ударил себя в грудь и вытянул сжатую в кулак руку.
— Центурион третьей когорты, первого легиона…
— Вольно! — Оборвал его Иоанн и коротко скомандовал. — Следуйте за мной, центурион!
Развернувшись, он зашагал в сторону северных ворот, слыша, как выстраиваясь в колонну двинулась за ним вся когорта.
«По-моему, получилось неплохо, — Иоанн остался доволен собой, — теперь, главное не облажаться с варварами. Если я правильно все понял, Наврус не доверяет гавелинам. Он считает, что те по каким-то причинам могут не пойти в открывшиеся ворота. По тайному наущению Зои, например, или из страха попасть в засаду, неважно. Моя задача возглавить прорыв и не дать гавелинам возможности отвертеться. Если это так, то тут он прав, кроме меня довериться ему некому. Добрый дядюшка Наврус не поскупился даже на резервную когорту. — Иронично прокручивая недавний диалог, Иоанн вдруг почувствовал злое раздражение. — Вот только почему надо всегда так сложно⁈ Что, нельзя было объяснить все заранее и по-человечески⁈ Иногда, Наврус меня просто бесит! Ему постоянно надо все запутать и выкрутить через задницу».
Чувствуя за своим правым плечом тяжелую поступь центуриона, Иоанн вдруг ощутил слева присутствие еще одного человека. Оторвавшись от своих мыслей, он оглянулся и удивленно воскликнул:
— Ты что здесь делаешь⁈
Рядом с ним шла Зара. Все в той же серой далматике стремянного, но с тяжелым поясом на талии и торчащей из ножен рукоятью пехотного меча. Она ничего не ответив, лишь молча зыркнула в ответ — не говори глупостей!
Иоанн не знал как реагировать, он оставил девушку в лагере под охраной, и ее изможденный вид тогда говорил, что она точно проспит до утра. Сейчас же она бодро шагала за ним, и если бы не синяк в пол-лица, то можно было бы и не вспомнить в каких условиях она провела последние несколько дней. Он хотел уже было остановиться и отправить ее обратно, но Зара, словно почувствовав это, одарила его таким взглядом, что он передумал. «А, ладно! — Решил уступить Иоанн. — Пусть идет, не скандалить же с ней на виду у всех».
Многочисленные ворота Ура знаменовали собой всходы и закаты целых эпох в истории города. Сегодня, на пике расцвета Туринской империи, главными считались западные ворота, выходящие на фесалийский тракт, а до этого, когда столетиями здесь правили Сарды основную дорогу открывали дубовые створки восточных ворот. Ну, а еще раньше «правили бал» северные. В ту пору богатый и могучий Ур был непререкаемым авторитетом в торговле с северными варварами. Тогда эти ворота, прикрытые двумя квадратными башнями, символизировали мощь растущего города, а сейчас, спустя пол тысячелетия, когда былая слава уже угасла, поистрепался и некогда парадный вход. Исчезли яркие краски, позолота, облупились носы монументов, но одно осталось неизменным — отсюда начинался торговый путь к полуденным странам.