Встречаются два москвича:
– Как дела?
– Нормально. Недавно в Питере был.
– Ну и как там?
– А, деревня, до сих пор с бабами тра@аются!
Бородатый анекдот.
Историю эту за третьей уже по счету чашкой ароматного армянского чая рассказала мне одноклассница Илона. Сразу скажу, что случай этот имел место быть, а случился он в провинциальном городе Н. Поскольку непосредственной участницей событий была Илона, а я лишь разливал крепкий чай пятилетней выдержки и благодарно слушал её рассказ, то и повествование будет вестись от её лица.
– Андрей, ты же знаешь, что я после окончания меда проходила ординатуру в отделении скорой помощи. Работа – мрак полный: бомжи, алкаши, братков подраненных частенько привозили! Уставала смертельно, а податься больше некуда было, к тому же опыт нарабатывала. Времена те еще были: окончание первого – начало второго срока Лжебориса. Голосуй или проиграешь, ну и всё такое! Как будто в лохотрон можно выиграть в принципе!
Времени в ту пору на личную жизнь вообще не было, да и не было её тогда, этой жизни…
В больнице для меня маленький праздник случался, когда нормального мужика в приемный покой привозили: не алкаша, не бомжа, не суицидника…Нет, ты не думай ничего плохого! Хоть посмотреть на него, чтобы не забыть, как они, нормальные мужики, вообще выглядят!
В приемном покое всякого довелось насмотреться! Однажды 23 февраля, я как раз в ночь дежурила, привезли нам пациента. Холеный весь такой, волосы гелем уложены, очки Прада, маникюр на руках, ногти лаком покрыты, бесцветным, правда. Пейджер был у него, помнишь, были такие? Звали его Жаном Зигмундовичем. а фамилия – Латентов. Мы с девчонками про себя сразу его ЖЗЛ окрестили, ну помнишь же, была такая серия книжек – Жизнь Замечательных Людей. Он тоже замечательным оказался, сейчас расскажу каким!
Разговаривал ЖЗЛ очень тихо и вежливо:
– Будьте так добры! Не затруднит ли Вас? Не могли ли Вы?
Ну и так далее, у нас ни один мужик в больнице так не разговаривал, главврача включая.
Никогда таких самцов не видела. А анамнез у него был странный какой-то. Жаловался он на сильный дискомфорт в заднем проходе. Никаких побочных эффектов, болевых ощущений, вообще ничего, один дискомфорт только. Твердит как дятел:
– Испытываю сильный дискомфорт в заднем проходе!
И всё тут, больше никаких пояснений. Врач дежурный ему вопросы задавать стал:
– Может, Вы на скамейке холодной сидели, с девушкой обнявшись?
– Нет! – отвечает, – не сидел, Вы вообще за кого меня принимаете?
Врач продолжает опрос.
– Может, спортзал посещали и штангу тяжелую там поднимали?
Он и тут напрочь всё отвергает.
– Нет, ну что Вы! Ни в коем разе, там пОтом мужским ужасно пахнет!
В общем, никаких версий. Пальпация тоже ничего не дала. Оставили до утра его. Утром быстро на рентген его свозили, и снимок показал какое-то затемнение в области таза. Ну, и хирирг наш, Гурген Ашотович, решил, что надо оперировать!
Дали ему наркоз, Гургенчик надрез небольшой сделал, и что бы ты думал?! Достает из …, ну ты понял откуда, баллончик из-под геля для бритья!
Здесь повествование Илоны было прервано моим уточняющим вопросом.
– Всё же геля или пены? А какого бренда он был? – я, знаете ли, всегда был очень дотошным. Не то, чтобы занудой там каким, просто до сути вещей всегда хотел докопаться. Ведь ежели это Жиллетт был, то это один разговор, а вот, если Живенши какой, так это же – совсем другое дело!
– Гель или пена – уж и не помню за давностью лет, а вот бренд на всю жизнь в памяти остался! – оживилась Илона и продолжила рассказ.
– Жиллетт это был! Тогда еще по телеку рекламу постоянно крутили: Жиллетт – лучше для мужчины нет! Помнишь? Ну мы с девчонками имя Жан переименовали в Жиллетт! Всё равно у него всё на букву «Ж»! Точнее, через неё!
Когда пациент очухался, мы все спрашивали его:
– Жиллетт, то есть Жан, дескать, не поясните ли нам, как он, баллончик, оказался у Вас там?
А он в полную несознанку ушел:
– Ничего не помню, знать этого не знаю и знать не могу!
А потом и просто молчать стал. Так и молчал все время до выписки.
Правда, когда через пару дней его выписывали, ЖЗЛ к хирургу подошел и спрашивает, нельзя ли, дескать, баллончик забрать себе как память о дорогом ему человеке?
А Гурген ему отвечает:
– Если бы он на самом деле дорогим был, то подарил бы не гель для бритья, поделикатнее что-нибудь, помаду гигиеническую, например!
Такой вот тяжелый случай. Бывало, братки после операций извлеченные пули забирали на память, ветеран один осколок взял с собой, сказав:
– Я с ним всю жизнь прожил почти, что нам теперь расставаться с ним?
Вернул Гурген баллончик этому, на букву «Ж», а он, папуас гламурный, даже коробкой конфет его не отблагодарил!
Вот с той поры у меня в анамнезе вопрос появился:
– Не испытываете ли дискомфорт в заднем проходе?
А мужу я на 23 февраля с той поры только нУвею дарю, от греха подальше!