— Хм! — протянул Найджел. — Видимо, он довольно долго раздумывал, как ему поступить. Ведь снегопад утих в четверть третьего, из чего можно сделать вывод, что следы были оставлены приблизительно в половине второго, иначе они были бы занесены гораздо сильнее. Выходит, ему понадобился почти час, пока его осенила эта гениальная мысль. Разумеется, умником его не назовешь, хотя он во время войны и служил в штабе. Но тогда спрашивается, как он провернул все остальные трюки?
— Конечно, он должен был вернуть ботинки в барак, — ответил Блаунт. — Но он мог это сделать, когда вы пригласили всех гостей, чтобы посмотреть, что сталось с полковником. Вы не заметили, была ли у него вторая пара ботинок?
— Я ничего подобного не заметил, — ответил Найджел решительно. — Но на нем было пальто, и под ним, разумеется, их можно было спрятать.
— Чудесно! Теперь перейдем к нападению на этого Беллами. Я уже осмотрел место, где было совершено нападение, и мне кажется, что для этого нужны были по меньшей мере два человека. Можно провести следственный эксперимент, прежде чем окончательно утверждать это. Как показывает Кавендиш, во время игры в бильярд Киотт-Сломан и мисс Траль были минут пять в холле. Этого времени вполне достаточно. Я полагаю, что вы, мистер Стрэйнджуэйз, возразите против моей версии и скажете, что у Киотт-Сломана не было мотива предумышленного убийства. Но в этом случае я предлагаю вам вспомнить, какое наказание полагается по закону за шантаж; предположим, что полковник угрожал Киотт-Сломану, что донесет в полицию о его шантаже. Разве это не достаточный мотив для устранения опасного человека?
— Д-да… Все это звучит убедительно, — согласился Найджел. — Что вы собираетесь предпринять?
— Мы с Блекли придерживаемся одного мнения: надо выждать и посмотреть, не появятся ли новые доказательства. Еще надо связаться с майором Стэнли. Не повредит также, если мы попросим Киотт-Сломана разъяснить нам некоторые… э… спорные моменты. Что вы скажете на это, сэр?
— Хорошо! — сказал Блекли. — Я его позову.
Когда Киотт-Сломан вошел в комнату, инспектор, держа руки в карманах и хмуро поглядывая из-под очков, встал прямо перед ним и заявил:
— Между вашими показаниями и показаниями других свидетелей имеются некоторые несоответствия, и мы будем вам очень благодарны, если вы поможете нам устранить их. Но я должен предупредить, что вы не обязаны отвечать на наши вопросы и, если пожелаете, можете пригласить своего адвоката. Садитесь, пожалуйста.
Киотт-Сломан сидел тихо, как мышка, но было заметно, что он сильно нервничал.
— Разрешите мне сперва выслушать ваши вопросы, — сказал он.
— В своих показаниях вы говорили, что в тот вечер, когда было совершено убийство, вы закончили игру в бильярд вскоре после полуночи и сразу же отправились спать. — Блаунт сделал ударение на слове «сразу».
— Да, конечно, — настороженно ответил Киотт-Сломан. — О нет, извините! И как я только мог забыть! Я сначала вышел на свежий воздух, чтобы подышать перед сном.
— Это в снег-то? Я думаю, вы не долго оставались на свежем воздухе?
— Нет… Я лишь немного постоял за дверью и потом сразу вернулся в дом.
Голос инспектора стал мягким, почти отеческим, когда он продолжил:
— Мы спросили вас об этом только потому, что вы, по нашим данным, приблизительно в четверть третьего были в бараке.
Киотт-Сломан вскочил и ударил кулаком по столу.
— Ну, это уж слишком! — прорычал он. — Я больше, не позволю себя оскорблять!
— Это как вам будет угодно, сэр, — мягко ответил Блаунт, но потом голос его стал твердым как гранит. — Но дело тут не в оскорблениях. У нас есть надежный свидетель (при слове «надежный» Найджел попытался подавить улыбку), который утверждает, что в это время видел в бараке человека, и который опознал в этом человеке вас.
Какое-то время Сломан выдерживал хмурый взгляд инспектора, а потом отвел глаза и, сделав беспомощную попытку улыбнуться, сказал:
— Хорошо! Сознаюсь в этом. Такое впечатление, что вы обо всем знаете. Да, я заходил ненадолго в барак.
— Могу я поинтересоваться, с какой целью, сэр?
— Нет, черт возьми, этого вы не можете! — вскричал Киотт-Сломан, в котором вновь проснулось его агрессивное начало.
Блаунт, к удивлению Блекли и Найджела, очень ловко переменил тему.