Потом Фергус предположил, что я буду чувствовать себя очень одинокой, когда мой брат женится. Я ответила, что Эдвард — старый холостяк, хотя однажды на самом деле Эдвард был сильно влюблен в кого-то в Ирландии, но девушка не ответила ему взаимностью.
У Фергуса появилось желание познакомиться с моим братом, и я сказала, что с радостью это сделаю, как только мы выберемся из этой чертовой пустыни.
О'Брайен тоже порассказал мне много интересного о своей жизни, но его истории были настолько малоправдоподобны и даже фантастичны, что я приняла его за второго барона Мюнхгаузена. Тем не менее он был непревзойденным рассказчиком. Я поинтересовалась его жизнью до войны, но он был нем как рыба. Сказал только, что не знал своих родителей и что работал в сельской местности.
Через пару дней он отремонтировал свой самолет, который немного пострадал при посадке, и мы поднялись в воздух. Видимо, Фергус все-таки не смог отремонтировать его как следует, потому что, когда мы приземлялись в Каире, самолет буквально пропорол брюхом всю взлетную полосу, так что мы оба ненадолго оказались в больнице…
— Очень благодарен вам за рассказ, — произнес Найджел, не найдя в этот момент никаких более подходящих слов.
— Пустяки. Я с удовольствием это сделала, — ответила Джорджия насмешливо, добавив затем: — Но я говорю серьезно, ведь я никому еще об этом не рассказывала. Теперь мне стало даже как-то легче на душе.
— Меня только встревожило ваше упоминание о синильной кислоте…
— О синильной… А почему?
— По странному совпадению Киотт-Сломан был отравлен синильной кислотой.
Словно по мановению волшебной палочки спокойное выражение исчезло с лица Джорджии. Найджел почувствовал, что коснулся раны, которая уже начала было затягиваться. Тем не менее он должен был продолжать:
— Где вы храните эту штуку, если не находитесь в экспедиции?
— Под замком в своей квартире. Или просто выливаю ее.
— У вас и сейчас есть в квартире синильная кислота?
Джорджия помедлила с ответом. Потом неуверенно, словно сомневаясь, прошептала:
— Думаю, что да.
— Очень неприятно, что я вынужден задавать вам эти вопросы. Но такой яд обычно можно получить только через врача. Думаю, что и у вас он появился таким же путем, и поэтому дело лишь во времени — полиция наверняка узнает, что у вас есть синильная кислота. Рано или поздно вас все равно об этом спросят, и для вас, так же как и для всех других, было бы проще самой сообщить об этом полиции и дать согласие на его изъятие из вашей квартиры. Хотя бы для того, чтобы доказать, что там он находится в целости и сохранности.
— Нет… Нет, это могло бы… Я на это не отважусь! — выкрикнула Джорджия.
— Не отважитесь?
— Не отважусь… — повторила она взволнованно. — Последний раз я брала яд у знакомого аптекаря. Он дал мне его без рецепта, потому что в тот раз я не сумела достать его. Если я сознаюсь, то поставлю человека в очень неловкое положение.
— Скажите, а многие знали о том, что вы храните у себя дома синильную кислоту?
— Думаю, что большинство моих друзей. Но вы напрасно теряете время. Дело в том, что ни один человек не знает, где я ее храню…
Джорджия выглядела испуганной и усталой, и Стрэйнджуэйз решил перестать играть роль инквизитора.
— Из вашего рассказа следует, — сказал он, — что вы вполне в состоянии убить человека: вы же застрелили своего родственника. И Киотт-Сломан умер как раз от того яда, который находится в вашем распоряжении. И тем не менее сейчас я еще больше уверен, что не вы убили О'Брайена и Киотт-Сломана.