Выбрать главу

Челюсть Йена напряглась, и, к его чести, он выглядел скорее взбешённым, чем испуганным.

— Ты — бестолковый идиот, Малачи. Если бы я не знал, что это расстроит её, я бы давным-давно ударил тебя битой по голове, — он сжал кулаки на рубашке Малачи. — И если она умрёт, ты можешь на это рассчитывать. Плевать сколько времени мне понадобится, чтобы застать тебя врасплох. Это случиться, придурок.

Малачи оттолкнул его, и Йен отшатнулся назад, но его тут же поймал Леви. Дыхание Малачи было прерывистым, и он выглядел так, словно Йен и вправду ударил его битой по голове. Сдавленный звук вырвался из моего рта, и Малачи мгновенно оказался на коленях, закрывая меня от остального мира.

— Генри едет за нами, — сказал он мне на ухо. — Он будет здесь с минуты на минуту. С тобой всё будет хорошо, — его голос был мягким. И пронизан страхом.

— Тиган, — прошептала я.

Его глаза внимательно изучали моё лицо.

— Джим отправился за ней. Он позвонил Генри, чтобы узнать, где находиться гнездо, и он проведёт разведку, но он обещал не вторгаться туда в одиночку. Я присоединюсь к нему, как только буду знать, что с тобой всё в порядке.

Джим, должно быть, сходил с ума, зная, что с ней может случиться.

— Иди… сейчас.

Лицо Малачи исказилось от боли.

— Лила, прошу. Не заставляй меня оставлять тебя.

Я была не в состоянии спорить. В тот момент я была почти уверена, что его присутствие было единственным, что удерживало меня от того, чтобы покинуть этот мир, и не дать уплыть прочь. Я попыталась поблагодарить его, но из горла вырвался лишь хриплый вздох.

— Шшш, — успокаивающе произнёс он, слегка поглаживая мои щёки своими тёплыми пальцами.

Поверх его головы я увидела мигающие красные и синие огни, сигнализирующие о прибытии полиции. Малачи не обратил на них внимания. Он коснулся своим носом моего, и я была поражена, увидев слёзы, блестящие в его глазах.

— Только не уходи. Я знаю, что это больно. Но только не уходи.

На самом деле, мне было совсем не больно. Я чувствовала себя так, словно была заключена в глыбу льда, неподвижная и замёрзшая, не функционирующая, только мой мозг, который никак не мог справиться с болью на лице Малачи, справиться с комком в горле, когда он шептал мне, чтобы я оставалась с ним.

«Я люблю тебя, — хотелось мне сказать. — И никогда не оставлю тебя».

Темнота лизала края моего сознания, вытягивая мои мысли и разрушая их. Передо мной возникло лицо Рафаэля.

— Я отнесу её к машине, — тихо сказал он, переводя взгляд на Малачи. — Никто не заметит, как мы уедем. И я немедленно начну работать над ней.

Я изо всех сил старалась пошевелить губами, чтобы единственная фраза слетела с моего языка.

— В сознании.

Я не хотела, чтобы он ввел меня в сон, погружал в темноту. Я не хотела покидать Малачи. Я не хотела оставлять Джима без Тиган. Меня исцелят, а потом я встану и буду сражаться.

Рафаэль наклонился.

— Это будет больно, Лила. Намного больнее, чем ты думаешь.

— Быстрее? — прошептала я.

Он кивнул.

— Ты быстрее встанешь на ноги. Стоит ли оно того?

— Да.

Он поднял меня на руки и положил на задние сиденья машины Стражей, пока нам пели серенаду из воя сирены скорой помощи.

— С большинством твоих друзей всё в порядке. Полиция решит, что это всё дело рук банды. Никому и в голову не придёт спросить, где ты.

Моя голова покоилась на коленях Малачи.

— Поезжай медленно, но сейчас же, — сказал он человеку на переднем сиденье, которым, как я могла лишь предположить, был Генри.

Рафаэль встретился взглядом с Малачи.

— Она просила не погружать её в сон, пока я исцеляю её.

Глаза Малачи широко распахнулись.

— Нет. Это слишком, слишком больно. Она уже достаточно натерпелась.

— Это её выбор, не твой, лейтенант. У тебя есть только один выбор: остаться с ней или уйти.

Челюсть Малачи начала тикать.

— Это не выбор.

Рафаэль усмехнулся.

— Выбор есть всегда, — он склонил надо мной голову. — У тебя сломана шея, Лила. Вот почему ты ничего не чувствуешь. Как только я это исправлю, ты всё почувствуешь. И у тебя много ран, которые мне нужно залечить очень быстро. Мы не будем с этим затягивать, но и легко не будет. Ну что, ты готова?

Он воспринял моё моргание как согласие.

— Очень хорошо.