Я беззвучно рассмеялась.
— Прости.
Я выпрямила ноги.
Джури натянуто улыбнулся мне, и позволил мне встать на землю.
— Нам надо идти к машине. Я не сомневаюсь, что один из сбежавших пленных уже вызвал полицию.
Он общался в манере Малачи, что я вздрогнула.
Его пальцы сомкнулись вокруг моего плеча.
— Показывай дорогу, капитан, — мягко сказал он, легонько подталкивая меня к зияющему панорамному окну, которое должно было стать нашим выходом.
Я повернулась к Тиган.
— Идём.
Она испуганно посмотрела на меня, когда мы подошли к окнам. Хорошо, хоть она могла идти. Я заковыляла дальше. Одна из моих ног начала неметь.
— Эй, Малачи, — раздался позади нас спокойный, дружелюбный голос Джима. — Ты забыл свой посох.
Я обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Джури оглянулся.
И в эту самую секунду Джури получил посохом прямо в лицо.
Яростный рёв, исходивший от Джури, выдавал его истинную сущность. Он закрыл лицо руками и отшатнулся назад, а Генри рванул вперёд и схватил Тиган, едва не сбросив её беспомощное тело с подоконника.
— Беги, — сказал он. — Иди на улицу.
Затем он подтолкнул меня вверх, сбросив мою неслаженную позу с другой стороны. Потом он прыгнул мне за спину. Направив меня к лестнице на верхний этаж, но звуки борьбы были слишком сильны для меня. Мне не хотелось расставаться с Джимом. Они с Джури сцепились в хрустящем костями бою: акробатические, но сокрушительные пинки ногами и удары кулаками Джима против резкого и эффективного стиля Малачи. У каждого из них в руке был зажат нож. Их движения были почти размыты.
Джури сделал вид, что уходит влево, а затем резко развернулся, прежде чем Джим успел опомниться. Джури полоснул клинком по рёбрам Джима, перепачкав его белую рубашку кровью.
Тиган закричала.
Джим вздрогнул, когда его взгляд метнулся к нам.
— Убирайтесь отсюда! — крикнул он срывающимся от отчаяния голосом. — Генри, уведи их отсюда!
Генри подошёл к Тиган сзади и обнял её за талию. Но её крик потряс Джима, вырвал его из зоны досягаемости. Быстрым, жестоким ударом Джури заставил его согнуться пополам и пошатнуться. Он воспользовался своим преимуществом, ударив Джима коленом в лицо, отчего его голова запрокинулась назад. Выражение злого восторга на лице Джури разрывало мне сердце.
Мы с Генри одновременно шагнули вперёд, намереваясь помочь Джиму, но в этот момент Джури схватил Джима за волосы и рывком поставил на колени. Он резко поднял голову Джима, и мы увидели его большие голубые глаза, полные мольбы.
— Бегите, — прошептал он.
А потом Джури полоснул ножом по его шее.
Генри резко обернулся, когда Тиган взвизгнула и бросилась к окну. Нам пришлось вдвоём тащить её обратно, пока Джури добивал Джима, позволяя его безвольному, дергающемуся телу упасть на грязный пол. Джури поднял голову и встретился со мной взглядом.
— Скоро, — одними губами произнёс он.
Генри схватил меня за руку, и мы побежали.
ГЛАВА 36
Генри отвёз нас прямо в дом Стражей. Мне потребовалась вся моя быстро угасающая сила, чтобы удерживать Тиган по пути. У неё была истерика, она звала Джима, и звуки, вырвавшиеся из её горла, прекрасно гармонировали с криками Малачи в моей собственной голове.
Мы въехали на подъездную дорожку к дому Стражей. На часах было ровно три часа ночи. Рафаэль с мрачным видом ждал нас на ступеньках. Генри вылез из машины, пока я боролась с Тиган.
Рафаэль медленно спустился по ступенькам, не сводя глаз с Тиган, которая то била меня, то обнимала. Глубокие, мучительные рыдания вырывались из её маленького тела. Он открыл пассажирскую дверь, полностью сосредоточившись на ней.
— Посмотри на меня, Тиган, — сказал он. Его голос струился надо мной, золотистый и тёплый.
Тиган перестала сопротивляться и повиновалась ему.
Он присел перед ней на корточки и заглянул в её глаза. Выражение его лица было таким сострадательным, таким интимным. Я вылезла из машины и отошла подальше.
— Ты хочешь, чтобы я заставил тебя забыть его? — спросил он. — Ты почувствуешь себя лучше.
Она заморгала, глядя на него.
— Ты можешь это сделать? — прошептала она.
— Могу. Ты не будешь помнить, как он умирал.
— Буду ли я помнить… всё остальное?
Рафаэль нахмурился.
— А что ты хочешь помнить?
— Он сказал, что любит меня, — её глаза снова наполнились слезами. — Сегодня вечером. Он сказал, что любит меня.
Я закрыла глаза.
— Как пожелаешь, — сказал Рафаэль, — я могу заставить тебя считать, что он жив, но просто уехал. Так будет лучше?