Я оттолкнулась от стены и выставила кулаки до его очередного удара. Малачи олицетворял суровость и едва сдерживал свирепость. Он всегда так выглядел, когда мы тренировались — такой целеустремлённый и такой непреклонный в надежде улучшить мои навыки.
Я пригнулась, чтобы избежать его удара ладонью, и стиснула зубы, когда его колено всадилось в мой бок и отправило в полёт. Вместо боли я чувствовала лишь мрачную решимость, отчаянное желание не подвести его. И ещё… этот пронзительный голод по нему, от которого я не могла избавиться. Он был слишком велик, чтобы понять, и слишком страшен, чтобы анализировать, но он присутствовал во мне. Глубоко в животе, вцепившись в меня своими когтями.
Я вскочила на ноги и пригнулась, чтобы избежать ещё одного удара, а потом прыгнула ему на спину. Я обхватила его рукой за шею в удушающем захвате и держалась так долго, как только могла, прежде чем он перевернул меня, уложив на лопатки. В мгновение ока он пригвоздил меня к полу. Тяжесть его тела послала ударные волны жара через меня. Это должно было меня напугать. И это действительно пугало меня, но оно было именно тем, чего я жаждала.
Вместо того чтобы ударить или задушить меня, что он и должен был сделать, Малачи уставился на меня сверху вниз, его грудь тяжело вздымалась, а глаза были тёмными и напряжёнными. Они крепко держали меня, тем самым ускоряя мой пульс. Я ладонями скользнула вверх по его рукам, по вздувшимся рубцам боевых шрамов, по скользкой от пота коже и напряжённым мускулам плеч. Я взяла его лицо в свои ладони.
— Ты победил, — прошептала я, притянув его вниз, давая ему сигнал, который, как я надеялась, он искал.
Малачи замер, когда мои губы коснулись его губ, но только на мгновение. Затем, словно кто-то щёлкнул выключателем, он вжал меня в пол и запустил руку в волосы. Его рот на моём был безжалостен, язык, зубы и полное обладание, как будто это росло в нём целую вечность, и он просто ждал разрешения выпустить это наружу. Он поцеловал меня в шею, покусывая кожу, вызвав сдавленный стон из моего горла и низкое рычание из его. Это было похоже на валун, катящийся вниз по склону. На обвал. Я не могла контролировать то, что высвободила… и не была уверена, что хочу этого.
Ощущение Малачи — неподатливого веса и гладких, твёрдых контуров его тела, землистый запах, — радикально изменило меня, отпирая двери, которые никогда не открывались, встряхивая вольные чувства, которые были заперты на засов. Нужда и ужас. Там и тут. Каждый раз, когда мы целовались в прошлом, он позволял мне держать ситуацию под контролем, позволял задавать темп.
Но не в этот раз.
Он уверенно провел рукой вниз по моей руке и рёбрам, его большой палец скользнул по краю моего лифчика, посылая волны удовольствия через меня и в то же время пробуждая старые страхи: я не смогу остановить его. Он был слишком большим. Слишком сильным. Слишком… нет. Именно этого я и хотела. Я выгнула спину, когда он оттянул в сторону вырез моей футболки и провел языком по моей ключице. Обжигающий жар моего желания к нему облегчил мне задачу засунуть все мои воспоминания в глубокую дыру в моём сознании. Это был мой выбор. Это было моим.
Его пальцы скользнули вниз по моему бедру и обвились вокруг, голодные и ищущие. Я продолжала обнимать его за шею и зарываться руками в его волосы, держась изо всех сил, когда наша потребность друг в друге взяла верх. И как раз в тот момент, когда я достигла этого равновесия, уверенности, что всё в порядке, что я в безопасности, что Малачи не причинит мне вреда, он сдвинул бёдра и устроился между моих ног. Я не смогла сдержаться, я всхлипнула.
Малачи замер, его рот прильнул к месту соединения моей шеи и плеча. А потом он быстро, как гадюка, отскочил от меня, оставив меня лежать на спине, ошеломлённую.
— Я не должен был этого делать, — выдохнул он. — Мне не следовало…
— Остановись, — сказала я, уставившись в потолок. — Прошу.
Я собрала всё своё мужество и повернулась, желая посмотреть на него.
Малачи подтянул колени к груди и прикрыл рот рукой. Он смотрел на меня так, словно только что пырнул меня ножом.
— Я забылся, — сказал он. — Я забыл, что ты… что… я забыл.
Я закрыла глаза ладонями и сильно надавила, пытаясь стереть выражение его лица из своих ячеек памяти. Потому что вот он, этот взгляд, который я никогда не хотела видеть. Тот, который говорил, что он думает, будто я была сломлена. А внутри меня эхом отдавался страх, твердивший, что я на самом деле была сломлена. Я должна была быть благодарна ему за то, что он такой чувствительный. Я уверена, что многие другие парни проигнорировали бы это хныканье. Но вместо этого он вывел меня из себя, потому что я не хотела иметь дело с этим. Я хотела быть нормальной.