— Магнит! — скомандовал Джекли.
Стоявший позади него человек поднял с платформы и подал ему электромагнит. Джекли приставил его к вырезанной стальной затычке и включил. Инструмент с гудением потянулся к металлу с такой силой, что увлек за собой державшего его Джекли. Люди, находившиеся с ним на платформе, бросив остальные дела, ухватились за ручку магнита, чтобы потянуть его на себя.
— Только аккуратно, — предупредил Джекли. — Чем больше высовывается, тем осторожнее тянем.
Благодаря усилиям работников затычка выдвинулась наружу на дюйм, потом на два, четыре, шесть. После восьми дюймов она начала крениться вниз, и Джекли жестом приостановил процесс.
— Ну-ка, отодвинемся, — сказал он.
Его люди перехватили брусья и оттолкнули ими подвесную платформу от двери, так чтобы вырезанный кусок металла упал не на нее, а в зазор, в шахту. Осторожно подавшись вперед и навалившись животом на ограждение платформы, Джекли в последний раз потянул на себя магнит.
Затычка вывалилась из отверстия и полетела вниз, во тьму. А потом упала с такой силой и грохотом, словно выстрелило палубное орудие. Пилгрим почувствовал, как удар отдался дрожью в его костях. Ему это понравилось. Ему вообще все происходящее сейчас очень нравилось. Джекли и остальные смотрели на него снизу вверх, ухмыляясь, как идиоты. При виде этого он расхохотался.
Теперь осталось последнее. Джекли предстояло протиснуться в вырезанную в броне дыру и нажать на рычаг, находившийся в лаборатории, в десяти футах от входа. Двери откроются.
Люди перестали отталкиваться от стены, и платформа снова зависла по центру шахты. Джекли взялся руками за края отверстия, потоптался, прилаживаясь, а потом просунул внутрь голову и плечи. Через несколько секунд он уже наполовину залез туда. Снаружи, комично дергаясь, оставались ноги. Остальные со смехом ухватились за них, подталкивая его вперед.
И тут откуда-то сверху, из чернильной тьмы, раздался пронзительный визг — нечеловеческий; визжал и скрежетал испытывающий трение металл. Потом звук оборвался.
Настала тишина.
Люди прекратили смеяться и задрали вверх головы.
Джекли больше не брыкался.
— Это еще что за дерьмо? — прозвучал из отверстия его приглушенный голос, поскольку большая часть дыры была заткнута его же задницей.
Еще секунду ничего не происходило. Потом Пилгрим ощутил дуновение. Легкий, словно вздох, ветерок пронесся по шахте сверху вниз, отчасти залетев в открытые двери, у которых он стоял. Люди на платформе тоже ощутили дуновение: ветер взъерошил их волосы.
Потом один из них содрогнулся и завопил, словно десятилетняя девчонка, а спустя секунду мир перед лицом Пилгрима наполнился раскаленным металлом. Он промелькнул в те же полсекунды, а потом поддерживавшие платформу тросы полопались, словно натянутые гитарные струны, хотя звук их разрыва был едва слышен на фоне донесшегося снизу страшного удара. Пилгрим отпрянул от открытых дверей, а спустя пару секунд с самого дна шахты, куда минуту назад рухнула стальная затычка, пришел второй толчок.
Казалось, эхо этого столкновения не смолкнет вовеки. А когда все стихло, Пилгрим услышал дикий, отчаянный вопль. Вернувшись к дверям, он заглянул вниз, во тьму, где только что, секунду назад, висела платформа. Сейчас там зияла пустота. Ему потребовалось еще мгновение, чтобы осознать, откуда исходит крик.
Джекли. Падавший лифт, словно гильотина, рассек его тело прямо посреди задницы. Нижняя часть упала, а из верхней, слово из шланга под давлением, хлестала кровь. Он был еще жив. Его туловище находилось там, в лаборатории, вне пределов видимости Пилгрима. Но не вне его слышимости. Дикий, отчаянный вопль заполнял шахту.
Но не могло же такое являться частью чертова плана. Как мог «Шепот» допустить подобное?
Пилгрим развернулся, ища взглядом лежавший в пяти футах от него закрытый стальной ящик, сквозь щели стыков которого пробивался синий свет.
Но вперед он не двинулся. Его взгляд приковало нечто иное, вдруг оказавшееся у него на пути.
Ствол сорок пятого калибра, висевший в воздухе в трех футах от него. Нацеленный ему в лицо.
В коридоре воцарилась тишина. Стихли даже вопли Джекли. Смотревший на него ствол был неколебим, как гранит.
— Но я делал все, что он говорил, — зачастил Пилгрим, слыша, как дрожит его голос. — До самого конца.
— Вот он и настал, твой конец, — прозвучал мужской голос.