— Не дёргайся, — приказала она, и Локи повиновался.
Несмотря ни на что он был готов слушаться её и сотню, и тысячу лет спустя. Хотелось расхохотаться — он только что едва не поработил Мидгард, поставив на колени миллионы ничтожных людей, но оттолкнуть женщину, которую считал матерью, так и не смог. И никогда не сможет.
Покорно закрыв глаза, он позволил ей осмотреть себя едва ли не полностью. Когда ладонь легла на основание шеи, Локи невольно вздрогнул — подобным жестом к нему любил прикасаться и Тор.
— Не могу поверить, что, имея тессеракт, ты всё равно пришёл сюда, — покачала головой Фригга.
Локи выгнул бровь, смотря на неё снизу вверх. Конечно, она знала о произошедшем — всевидящий Хеймдалль наверняка сразу поставил в известность не только бросившегося в погоню Тора, но и Одина с Фриггой.
— Тебе повезло, что мои покои скрыты от взора Хеймдалля, — уже спокойнее произнесла она и облегчённо вздохнула.
Он совершенно не вспоминал о том, что в покои матери стражу Биврёста пути нет, когда отдавал тессеракту мысленный приказ отправиться именно сюда. Но вот уж действительно — повезло.
А затем лицо Фригги исказилось гневом, и она с силой шлёпнула его рукой по бедру, как в далёком детстве, наказывая за очередную шалость.
— Как ты посмел?! — повысила она голос.
От неожиданности Локи втянул шею в плечи и вытаращился на мать.
— Напасть на Мидгард — как тебе такое только в голову пришло?! Жить надоело? Быть свободным надоело?
Намордник до сих пор не позволял отвечать, поэтому Локи делал единственное, что было ему по силам — в упор смотрел на неё и не отводил пристального взгляда.
— Ты ведь знаешь, что Один не простит такого. Ты больше не ребёнок, Локи, и твои поступки будут судить по всей строгости закона.
Посмотрев на сиявший тессеракт и затем вновь на мать, Локи как бы сказал: его осудят только в том случае, если поймают. И Фригга уловила его молчаливый ответ.
— Надеешься улизнуть? И как долго ты хочешь бегать? Один поставит в известность все девять миров, назвав тебя сбежавшим преступником — тебе нигде не будут рады. Ты нигде не сможешь спрятаться и будешь обречён на вечное скитание. Неужели ты желаешь такой жизни, Локи? — спросила она и закрыла дрогнувшей рукой половину лица. — Зачем… зачем ты только всё это натворил.
В тот момент он был рад невозможности ответить. Потянувшись и сжав прохладную ладонь, покоившуюся на его плече, Локи попытался вложить в это прикосновение всё, что не мог высказать словами. Она была ему дорога, но желание покорить Мидгард возникло по совершенно иной причине.
Кровь йотунов, что текла в его жилах, и ложь Одина отравляли разум. Даже если бы он захотел, больше бы не был способен жить так, как раньше. Время перемен неизбежно подступило в момент открытия неприятной, горестной правды.
Рвано вздохнув, Фригга качнулась вперёд и прижала его к своей груди, обнимая. Локи не смел пошевелиться, уткнувшись лбом в шею. Он слышал стук её сердца, чувствовал родной материнский запах, который никогда ни с чем не спутает, и втайне мечтал, чтобы этот миг не заканчивался. Он чувствовал себя загнанным в угол. Чувствовал себя слабым, и это злило и раздражало ещё больше проигрыша горстке мидгардцев, к которым решил примкнуть братец. Слишком правильный Тор не поступил бы иначе — честь была у него в крови. Вот только Локи было интересно, что бы он выбрал, если бы знал, что возвращение Локи в Асгард приведёт к неминуемой гибели. Смог бы он, отбросив прошлую привязанность, равнодушно слушать приговор собственного отца некогда родному брату? Смог бы принять смерть того, с кем рос и взрослел веками?
Впрочем, другого от него ожидать было нельзя. Тор ни за что не свернёт с пути величайшего героя, которому суждено взойти на трон и стать мудрым справедливым царём, даже если на кону будет стоять жизнь Локи.
Из раздумий его вывел именно громогласный голос Тора, заполнивший коридоры дворца. Видимо, он только что вернулся и теперь рвал и метал в поисках ускользнувшего из-под носа брата. Улыбнувшись, Локи отстранился от матери, которая серьёзно на него посмотрела и наказала:
— Не смей никуда уходить. Я вернусь, как только всё улажу.
Локи невинно пожал плечами и…
…не успел заметить, как тессеракт, гревший ладони, оказался в ловких руках матери.
— А это я оставлю у себя, чтобы уберечь тебя от соблазна, — улыбнулась она и, скрыв куб магией, грациозно поднялась и направилась к дверям.
Оставшись ни с чем, Локи растерянно посмотрел ей вслед и внезапно осознал, что теперь действительно никуда не сможет деться. Магии он был лишён, а снять наручники самостоятельно не представлялось возможным. Выйти из покоев он тоже не мог — доблестные стражи тут же скрутят подвернувшуюся добычу и отправят на растерзание к Одину. Оставалось надеяться только на то, что Фригга на самом деле не планировала рассказывать правду, и покорно дождаться её возвращения.
***
Локи хорошо помнил, как несколько сотен лет назад, будучи ещё совсем ребёнком, сидел на кровати Фригги, застеленной голубыми простынями, и внимательно смотрел на страницу тяжёлой книги. Книга была большая и ветхая от старости, но начертанные в ней символы выглядели до того привлекательно, что он мог часами рассматривать их, страницу за страницей. Сам текст был написан на неизвестном языке, поэтому Локи абсолютно не понимал, о чём в нём говорилось, но это не мешало ему любоваться книгой как настоящим сокровищем. Однажды это заметила Фригга и, уже тогда зная о таланте Локи к магическому искусству, предложила ему научиться кое-чему новому.
— Эта книга написана на языке мидгардцев, — пояснила она.
— Ты хочешь научить меня их языку? — непонимающе спросил Локи.
— О, дорогой, когда-нибудь ты сам будешь способен говорить едва ли не на всех языках девяти миров. Как только подрастёшь, конечно, — Фригга села рядом с ним и, заботливо положив руку на плечо, открыла самые первые страницы.
Здесь символы были крупнее — острые, угловатые, с прямыми чертами. Локи заворожённо смотрел на них и, не удержавшись, провёл по строке пальцем. Кожу укололо — коротко вскрикнув, он отдёрнул руку. Нечто похожее ему уже приходилось испытывать, когда Тор защекотал его с использованием молний, посчитав это весёлой шуткой. В те времена у братца ещё не было Мьёльнира, но маленькие крупицы умений уже находились в его руках без всякого молота.
— Осторожно, — улыбнулась мать, сжав его ладонь в своей руке. — Руны не любят легкомысленного обращения.
— Руны?
— Да, — кивнула она. — Когда-то отец твоего отца — Бёр — вместе со своими братьями придумали магические символы, чтобы подарить их Мидгарду для защиты, потому как в том мире совершенно не было магии. Руны были заряжены их силой, их могуществом. Они спустились в Мидгард и отдали их людям.
— Но зачем мне изучать руны, если они предназначены для людей?
— Хоть они и были созданы для людей, люди никогда не могли познать их истинную мощь.
— Потому что у них не было магии?
— Именно, — подтвердила Фригга. — Со временем люди стали учиться магии, частицы которой были занесены в Мидгард из других миров, и руны потеряли для них интерес. Даже здесь, в Асгарде, ими пользуются нечасто. Однако если знать, что делать, с помощью рун можно обрести великую силу.
Локи восторженно взглянул на неё и, перехватив её руку, возбуждённо заявил:
— Научи меня!
Фригга ласково рассмеялась.
— Я могу научить тебя чтению рун, могу объяснить, что они значат, но сможешь ли ты их использовать, зависит только от тебя самого.
— А ты можешь?
— Могу, — лукаво подмигнула она и, наклонившись, шепнула: — Это редкая способность. Тор, например, даже если выучит наизусть все руны, не сумеет подчинить их себе.
Именно желание научиться чему-то отличному от умений Тора и подстегнуло Локи в желании овладеть рунами. Как позже объясняла Фригга, руническая магия заключалась не в том, чтобы действительно вызубрить наизусть все названия и правильные начертания, а в понимании значения той или иной руны, в умении пропустить свою магическую энергию через руну. Так как изначально люди не владели магией, они пропускали через руны только свои желания и мысли — эффект был, но не настолько сильный, как хотелось бы. По словам Фригги, действие рун после использования настоящим магом не шло ни в какое сравнение.