Каждый воин ещё до турнира находил целителя, который помогал ему после каждого боя. Так как Лекс могла лечить себя самостоятельно, она этого не сделала. Влад уложил её на кровать в комнате в таверне, она попросила его достать аптечку из рюкзака – девушка не открывала её с самого прибытия в Мериот, с тех пор как поняла, на что способна. Герцог неумело расстегнул молнию и выронил на пол единственную вещь, лежащую в небольшой сумочке – потрепанный блокнот в твердой обложке. Лекс, недоумевая, уставилась на то, что никак не походило на её привычные медикаменты. В дверь ворвался Авлисиль:
– Целители отказываются её лечить. Я обошел всех, кого смог найти.
– Что за бред, может ты предлагал слишком мало денег?
– Они не станут лечить её ни за какие деньги, – процедил голос за спиной Авлисиля. Лис и Влад резко повернулись на него с выражениями крайней враждебности на лицах.
– Какого чёрта ты припёрся, Льискаол? Нашего последнего разговора ты не запомнил? Я не собираюсь его повторять, – оголяя клыки, прошипел Влад.
– Ты про то, как обещал оторвать мне голову и скормить её бешеным псам, если я подойду к Алексии? Я никогда не забуду твоей незатейливой красноречивости. Лекс, ты ведь знаешь, я говорю правду. Ни один из магов тебе не поможет, а я могу. Мой дар целительства не слишком силён, но я помогу тебе не сойти с ума от боли и не получить заражение крови, а потом ты закончишь сама, когда восстановишься. Если ты согласишься мне помочь, разумеется. Ты ведь знаешь, что мне нужно, Алексия?
– Мне кажется, ты не расслышал, – нервно сказал Лис, – проваливай, пока цел.
– Нет, Лис, стой. Он прав. Маги хотят моей смерти, они ни за что не помогут. Пустите его.
Льискаол с победоносным выражением на лице протиснулся в дверь мимо дарийца и вампира и подошёл к Лекси. Она не хотела сейчас думать об оплате этого долга, ей нужно будет что-нибудь придумать потом, обязательно.
– Как я уже сказал, целитель из меня так себе, мне нужно будет прикоснуться к каждой ране на твоем теле, чтобы помочь.
Он начал с рук, медленно проводя пальцами по каждому порезу, принося облегчение и приятную прохладу на горящую кожу. Раны сходились очень медленно, кинжалом ситраец срезал штаны и футболку, оставляя девушку в одном нижнем белье. Лис смущенно опустил взгляд, а Влад не сводил глаз с эльфа, скрестив на груди руки. Он был так напряжен, казалось, что он готов в любую минуту убить Льискаола, если тот сделает что-то не так. Ситраец тем временем перешёл к ногам, так же медленно и ласково прикасаясь к каждой ранке, скользя руками вверх. Когда его пальцы касались её бедер, ощущения от исцеления граничили с наслаждением. Она вздохнула, чувствуя, как по телу прокатывается сладкая волна дрожи, и с огромным усилием воли села в постели. Незалеченные раны жутко загорели, причиняя невыносимые страдания, Лекс схватила клинок, что лежал на столике рядом с кроватью, и приставила его к горлу Льискаола.
– Слушай меня сюда, суккуб, ещё раз ты позволишь себе что-то подобное, я перережу тебе глотку, – при этих словах Влад зарычал, а Лис схватился за меч.
– Вообще-то инкуб, – обиженно заметил ситраец, – Суккубы это женщины. Ладно, – наткнувшись на её грозный взгляд, он поднял руки в примирительном жесте, – больше никаких фокусов, клянусь. Как ты догадалась?
– Меня влечёт к тебе, только если ты ко мне прикасаешься.
– Это удар ниже пояса, – эльф шутливо надул губы, продолжая исцелять её. На этот раз его движения ничего, кроме облегчения не приносили. Когда он закончил, Лекси была так измотана, что сразу уснула. Разбудили её голоса, тональность которых неуклонно росла вверх:
– Ты даже не понимаешь, какой чести удостоен. Отец говорил королеве, что ты не в силах осознать всю важность вверенного тебе дела, но она все равно предпочла тебя мне.
– Ты постоянно забываешь об этом, но я тоже сын нашего отца, Дивокшиль, а значит, достоин этого не меньше тебя.
– Ты ему не сын, – срываясь на крик, ответил брат Лиса.
– Что?..
– Ты ему не сын. Твоя мать сбежала с ситрайцем, а когда вернулась – принесла тебя в подоле. Ты – мерзкое последствие связи между падшей дарийкой и одним из наших кровных врагов. Ты недостоин носить фамилию моего отца.
– Это невозможно... – неуверенно возразил Авлисиль.
– Но это так, и я рад, что наконец-то это сказал. Теперь я могу не притворяться, что ты мой брат, – сказал Дивокшиль и ушел, хлопнув дверью.
– Лис, – тихонько позвала Алексия. Зная, как много для него значил его социальный статус, с каким отвращением он говорил о смешении крови, она даже представить не могла, какой шок он сейчас испытывал. Авлисиль, не обернувшись, вышел из её комнаты. Лекс обессилено упала обратно на кровать и тут же подскочила обратно – Лис сын Льискаола. Все сходилось. Она встала с кровати, обнаружив на столе сверток с запиской: «Я заказал тебе одежду у своего портного, пока обходись тем, что есть. Влад». В нем лежали мужские брюки и белая рубашка, ей они были слегка великоваты, но последнюю одежду срезал ножом ситраец.
Льискаола она нашла там, где и ожидала – в его домике на окраине леса. Служанка проводила девушку в его комнату, он развалился на огромной двуспальной кровати, застеленной белоснежными простынями и, когда она вошла, приветливо помахал рукой.
– Пришла расплатиться с долгами, Алексия?
– Да, но не так, как ты думаешь. Я знаю, где твой сын.
– Врёшь, – ситраец напрягся и сел в постели, вся его напускная игривость исчезла без следа, – ещё недавно ты не знала о его существовании, а сейчас утверждаешь, что знаешь, где он?
– Да, и ещё я могу тебя обрадовать – твои враги не смогут его убить. Правда все равно есть огромная вероятность, что он умрёт в ближайшее время – либо через три, либо через одиннадцать дней.
– Погоди, это тот парнишка, что повсюду за тобой таскается?
– Авлисиль, да.
– Откуда знаешь?
– Имела неудовольствие познакомиться с его приемным отцом и сводным братом, те ещё уродцы, надо сказать.
– И ты уверена?
– На все сто. Его мать сбежала с ситрайцем, а вернувшись, родила его, она умерла, когда ему было шесть лет. Отец советник при королеве. Если учесть, что такое происходит крайне редко из-за строгих взглядов на кровосмешение у дарийцев, плюс их ненависть ко всем ситрайцем – я не могу ошибаться. Он твой сын.
Льискаол долго сидел без движения, обдумывая её слова. Когда он начал говорить, девушка его не узнала – он был собран, серьёзен, напряжён, ни капли обычных фамильярности и игривости:
– В общем так. Восемьдесят, ну или около того, лет назад королевой дарийцев была бабка Илинкоры. Старая сморщенная старуха с ужасным характером, помешанная на возвращение во внешний мир. Свою внучку она держала при себе, методично вдалбливая ей в голову эту бредовую идею воссоединения с остатками дарийцев, что не успели присоединиться к общей массе и остались жить в пещерах в закрытом мире. Она же и предсказала, что в третьем поколении мага из закрытого мира родится великий тёмный. С его рождением спадут оковы с Мериота, и он постепенно сольется с закрытым миром. А потом, когда великий темный маг повзрослеет, он отомстит за наше заключение. Для того, чтобы врата открылись, необходимо пролить на священный камень кровь двухсот пятидесяти двух воинов, добровольно отдавших свои жизни, павших от руки таких же, как они.
– Погоди, ты хочешь сказать, что турнир – это...
– Подготовка к ритуалу, да. Колдовство. Маг из закрытого мира – твоя мать. Ты должна родить великого темного мага, кого-то по-настоящему сильного и могущественного.
– Как нам обоим выжить?
– Никак.
– Я серьезно, должен быть способ...
– Нет такого способа. Погоди... Ты спасла его вчера! Он не сам себя излечил, это ты сделала! Поэтому и не хватило силы на свой бой! Почему эта мегера тебя не остановила?