Как только Эмма упомянула специи, Голд с Реджиной многозначительно переглянулись.
– Что? – спросила Эмма, заметив их взгляды. – Корица так важна? Знаете создателей бреши, которые любят печь булочки? – она прыснула от собственной шуточки, но ни Голд, ни Реджина не удостоили её взглядом, поэтому она вздохнула. – Ой, да ну вас. Скучные вы, люди.
Наконец Голд повернулся к Эмме и сказал:
– Нет такого понятия как «создатель бреши», мисс Свон. Существование брешей во времени – не такая уж редкость. Обнаружение их – вот что поистине редко. Видите ли, нельзя создать брешь во времени. Но её можно найти и магическим образом открыть чтобы воспользоваться.
– То есть, хотите сказать, что есть случайные невидимые временные порталы, разбросанные повсюду, и люди могут просто на них наткнуться? – спросила Эмма, на лице которой отразилась крайняя степень замешательства.
– Круто! – воскликнул Генри позади неё.
– Нет, мисс Свон, – вмешалась Реджина, игнорируя взгляд Эммы в ответ на это формальное обращение, – Нельзя просто наткнуться на брешь во времени. Они находятся повсюду, но открыть к ним доступ можно лишь с помощью могущественного источника магии.
– И вовсе это не круто, – добавила она, поворачиваясь к сыну. Нарушать ход времени жутко опасно и может повлечь за собой кошмарные последствия.
– Именно, – подтвердил Голд, – Магия, которая вмешивается во время, считается недопустимой.
– Но тогда зачем эти бреши во времени разбросаны повсюду? – спросила Эмма, – Зачем искушать людей?
Голд вздохнул: – Людям они неподвластны. Бреши – побочный продукт судьбы, отображение потоков великого замысла.
– Великого замысла? Потоки? Побочные продукты судьбы? – повторила Эмма его слова. – Я совсем запуталась.
– А мне, к сожалению, недостаёт терпения, чтобы вам это всё объяснять, – сообщил Голд.
Эмма смерила его взглядом: – Ну, а мне плевать, на что у вас хватает терпения. Объясните.
Реджина непроизвольно опустила ладонь на руку Эммы, надеясь, что ободряющий жест успокоит женщину. Она заметила, как Эмма была потрясена. Реджина и сама ощущала что-то подобное, но она хотя бы была достаточно знакома с магией, чтобы понять, о чём говорил Голд. Эмма же, казалось, была не в состоянии охватить умом сказанное.
– Великий замысел, – сказала она блондинке, – это замысел Вселенной, законы, по которым все существа здесь живут и функционируют.
– В точку, – произнёс Голд, – а потоки происходят, когда выбор человека не совпадает с его первоначальной судьбой. Когда это случается, и возникает брешь во времени. Она несёт в себе судьбу, которую обошли стороной, и не даёт пойти по другому пути. Судьба таким образом становится сделанным выбором и создаёт новый путь для того, о ком идёт речь.
– Воу, – Генри был потрясён, – так люди в самом деле могут менять свою судьбу?
– О да, – ответил Голд, – такое происходит постоянно.
– Но как человек может с уверенностью сказать, что предначертано судьбой, а что нет? – внезапно подала голос Эр, слишком заинтригованная, чтобы смолчать. Голд мягко улыбнулся ей:
– Всё и есть судьба, дорогуша. Всё, что ты делаешь, и чего не делаешь. Всё, от чего бежишь, и к чему стремишься. Каждое действие – деяние судьбы, неважно, задуманное заранее, или случившееся по чьей-то собственной воле. То, что избрано для тебя, – судьба, равно как и то, что ты выбрала для себя. Чем бы твой путь ни закончился, – это судьба, неважно, было ли это задумано великим замыслом, или стало результатом твоего выбора. Это то, что представляет собой Вселенная.
Взгляд Эммы затуманился, когда она слушала Голда, а затем испустила длинный тяжёлый вздох, который граничил со стоном.
– У меня от всей этой вселенской экзистенциальной хрени голова заболела, – проворчала она, когда Голд закончил, и Реджина усмехнулась.
– Ты не одна такая, дорогая, – она кивнула, и Эмма безотчётно улыбнулась ей. Когда до неё дошло, что они просто стоят и улыбаются друг другу, в то время как трое человек наблюдают эту картину, она поспешно откашлялась и снова повернулась к Голду.
– Ну а как это всё связано с цветами, корицей и прочим?
Не говоря ни слова, Голд перевёл взгляд с Эммы на Реджину, и остановился на Эр.
– Теперь мне придётся поговорить с ней.
Реджина прикусила нижнюю губу и повернулась к юной себе:
– Эр, – мягко обратилась она, – подойди сюда, пожалуйста.
Девушка сделала шаг вперёд, заметно нервничая. – Я что-то натворила?
– Нет-нет, – заверила Реджина, опуская руку ей на спину и успокаивающе потирая между лопатками, – но мистер Голд должен задать тебе несколько вопросов.
Последнее, чего Эр хотела, – это говорить с эти человеком, от которого по коже бегали мурашки. Но она знала, что сейчас не лучшее время позволить своему волнению взять верх. Поэтому она кивнула и повернулась к мужчине.
– Дорогуша, – начал Голд, – расскажи мне, что ты помнишь об этом переходе.
– Ничего, – честно призналась Эр, – Я ничего не помню. В один момент я у себя дома, а в следующий уже здесь. О самом перемещении я ничего не помню.
– А до этого? Помнишь, чем ты была занята незадолго до путешествия во времени?
– Я… – Эр поколебалась, глядя поочерёдно на Реджину и Эмму. – Я отдыхала.
– Отдыхала? – уточнил Голд, – Ты спала?
– Нет, – честно ответила она, – Только собиралась спать. Я просто лежала в постели.
– И что ты делала? – не унимался Голд, – О чём думала?
Щёки Эр порозовели:
– О любви, – шепотом ответила она, – Я думала о любви.
========== Глава 17 ==========
Щёки Эр порозовели: – О любви, – шепотом ответила она, – Я думала о любви.
________________________________________
Эмма сморщила лицо в замешательстве, заметив слабый румянец на щеках Эр, что не шло ни в какое сравнение с цветом лица Реджины, которое стало красным, как помидор. Голд не сдержал слабый смешок.
– Я не догоняю, – проговорила Эмма, – Это имеет какое-то значение?
– Боже правый, – Голд негромко засмеялся, ухмыляясь, – У судьбы и впрямь занятное чувство юмора, согласитесь.
Эмма тяжело вздохнула и закатила глаза.
– А у меня сейчас занятное чувство «что блин здесь происходит, так может вы прекратите ваше ехидное хихиканье и объясните, в чём дело»?
– Едва ли это можно назвать ехидным хихиканьем, – возразил Голд, сощурившись, будто раздумывал над этим. – Проказливый смех – более точное определение.
Эмма несколько раз моргнула, молча глядя на него.
– Серьёзно? – протянула она, – Лучше найдите себе хобби.
– А вам надо поработать над своим зловещим смехом, – усмехнулся Голд.
– Ну да - ну да, – отмахнулась Эмма, – Может, вернёмся к нашему вопросу?
– Разумеется, – кивнул Голд.
Эмма покосилась на Реджину и обнаружила, что та буквально застыла на месте. Более того, она будто забыла, как дышать, стоило Эр произнести слово «любовь». Свон начала переживать, что если она в ближайшее время не сделает вдох, из помидора превратится в чернику.
– Реджина? – мягко обратилась она.
Реджина подняла на неё глаза, глубокие, и, как показалось Эмме, испуганные, но в них было что-то ещё. Что-то вроде… изумления, вроде просветления. У Эммы перехватило дыхание.
– Что такое? – прошептала блондинка.
Реджина задержала на ней взгляд ещё на секунду, затем с трудом сглотнула, откашлялась, и повернулась к Голду.
– Разве могла она сама открыть брешь?
– Мы с вами оба знаем, какой силой вы располагаете, Реджина, а запах мускатного ореха – явно ваш характерный фирменный знак.
– Воу, правда, что ли? – вмешалась Эмма, – Так вот почему всегда пахнет корицей или мускатным орехом, когда ты переносишься?
– Да, но, – возразила Реджина, пропуская её слова мимо ушей, – Эр всего шестнадцать. Она ещё даже не начала практиковать магию.