Что касается других древних рас, то все сведения о них существуют лишь на уровне слухов. Вроде бы гномы и сейчас обитают глубоко под землей и настолько привыкли к темноте, что уже и не могут показываться на солнце. Вроде бы гоблины до сих пор прячутся в дремучих лесах Закатного материка. Вроде бы южнее расположенной за южной границей халифатов Серой пустыни все еще живут и даже изредка совершают беспощадные набеги на людские поселения орки. Честно говоря, не верю. Слухи - они и есть слухи. А вот боевые отряды эльфийских лучников - это реальность, которую я наблюдал своими собственными глазами. И не раз благодарил Бога за то, что в том пограничном конфликте с Нугулемом они были на нашей стороне. Именно тогда я и получил свой опыт общения с эльфами. Потому и сумел распознать представителя древнего народа по второстепенным признакам.
Однако нужно отметить, что этот эльф вовсе не был похож на эльфов посольских. Со времени заключения союза с Эскароном те всегда обитали в особняке на бульваре Фанфар в количестве семи-восьми особей. То ли все они были представителями высшей аристократии эльфийского королевства Анкилон, то ли им выделялось шикарное денежное содержание, но были они всегда богато одеты, ухожены и снисходительно-вальяжны. А этот... Этот напоминал скорее одного из виденных мною эльфов-стрелков, и если бы из-за его плеча торчал кончик лука, то выглядело бы это вполне гармонично. Хотя нет, у стрелков чувствовалось наличие четкой цели в жизни, этакого внутреннего стержня, а этот выглядел каким-то... потерянным, что ли.
- Оп-па! - воскликнул я растерянно, уже переступив порог своих апартаментов. Пришедшая мне в голову мысль была настолько неожиданна, что заставила замереть на месте. Я внезапно понял, что на самом деле встреченный внизу эльф больше всего похож на меня, человека благородного по происхождению, но из давно и безнадежно обедневшей семьи, не имеющего постоянных средств для существования и плывущего безвольной щепкой в бурном потоке жизни.
- Ну и ладно, это не моя проблема.
Я ошибался. Но узнал об этом только спустя несколько дней.
Никогда не мог даже предположить, с какой скоростью могут распространяться слухи в таком большом городе, как Монтера. Прошло всего два-три дня, а казалось, что уже вся двухсоттысячная столица знала о сумасшедшем дворянине, занимающемся столь неслыханным для своего сословия делом. В трактир валом повалил народ - поглазеть на это чудо. Я чувствовал себя так, словно попал в зверинец. Оставалось лишь непонятным, в каком качестве: экспоната или посетителя. Понятное дело, что я предпочитал второе, ибо каких только петухов, павлинов и откровенных баранов мне не пришлось увидеть за это время. Боюсь только, что для них именно я был диковинным уродцем, выставленным на всеобщее обозрение...
За шпагу приходилось хвататься по два-три раза за вечер, но, к моему немалому удивлению, все поединки оказались практически бескровными и победы доставались мне на удивление легко. Что только подстегивало интерес к моей персоне и увеличивало количество желающих попытать счастья. Часто дерзили молодые отпрыски богатых семейств, а однажды случился и вовсе комичный случай.
Я мирно ужинал, когда в тарелку с моей кашей упала новенькая щегольская перчатка из тонкой кожи. Кровь с бешеной силой ударила мне в голову, в глазах на мгновение потемнело. Первым желанием было засветить кулаком в лицо наглецу, так, чтобы по сторонам посыпались осколки разбитых зубов. Потом засунуть ему в глотку эту перчатку, засыпать остатками испорченной каши и пропихнуть внутрь при помощи кинжала.
Мелькнувшая в моей голове кровожадная картина была столь яркой, что напугала меня самого. Я шумно выдохнул, аккуратно расправил ложкой перчатку в тарелке, полил сверху соусом и, решительно отодвинув от себя, спокойно заявил:
- Съем, когда промаринуется.
Только после этого я поднял взгляд и обнаружил отчаянно молодящегося господина лет пятидесяти пяти. Ни наряд молодого щеголя, ни крашеные волосы и усы, ни обильно припудренный нос не могли скрыть его истинного возраста. Мне даже стало его немного жаль. Возможно, причиной его тщетных попыток выглядеть молодым является любовное чувство к какой-нибудь прелестной юной особе. Влюбленный человек часто теряет голову и идет на всевозможные ухищрения, по его мнению, способные приблизить его к предмету обожания. Только вот не способен он в таком состоянии взглянуть на себя со стороны, понять, что на самом деле выглядит просто смешно и нелепо.