С утра молился я, и вдруг
Она в окошко стук да стук
И в дом влетела сей же час.
— Что ищешь, пташечка, у нас?
Она мне спела сладких слов
Поболе, чем в саду цветов:
— Мой друг, подружка вам нужна,
Утешит сердце вам она!
Я в понедельник неспроста
Шел по дороге близ креста:
Я встретил там свою любовь
И не дождусь увидеть вновь!
Я в воскресенье в божий храм
Схожу, найду ее хоть там;
Она похожа на святых
И краше всех подруг своих.
Небес прозрачней синий взгляд,
А зубы перлами блестят,
Ее лицо, ее рука
Белей и чище молока.
Будь я маркиз де Понкалек
И денег не считай весь век —
Без этой девушки, друзья,
Все ж бедняком останусь я.
Пускай бы прямо из земли
Златые цветики росли,
Будь у меня их полный двор —
Все б отдал я за милый взор.
Всему на свете свой закон,
Вода стекает под уклон,
Ложится на траву роса,
А пламя рвется в небеса.
Голубка страждет без гнезда,
Мертвец — без гроба и креста,
Душа — без райского житья,
Я — без тебя, любовь моя.
Я на коленях побреду
Вновь к придорожному кресту,
И я по слову твоему
Какой угодно крест приму.
Ласточки[16]
Тропинка узкая бела —
Она в деревню к нам вела,
Вела из замка прямо в дол,
Боярышник вдоль тропки цвел,
Был бел боярышник и был
Сеньеру молодому мил.
Была бы я цветку под стать —
Сеньер бы мог меня сорвать
Своей рукой, что так легка,
Рукою, что белей цветка.
Была бы я цветок лесной —
Меня бы он унес с собой,
Унес, пока идет зима,
Пока стучится к нам в дома.
А он во Францию спешит,
Так ласточка на юг летит:
Но возвращается весна,
И возвращается она.
Взошел овес; приходит срок —
И зацветает василек,
И коноплянка все звучней,
А вот и зяблик вторит ей.
К весенним праздникам домой
Спешит сеньер наш молодой.
Я с ним хотела бы смотреть
На луг, что начал зеленеть,
На праздники, что нас манят,
На ласточек, что к нам летят.
Хочу я видеть их полет
В конце пути, в конце невзгод.
Рай[17]
Исус! Вот дней венец —
В любви к Тебе, Творец,
Перед Тобой предстать.
Вот Божья благодать!
Чтó для меня беда,
Чтó тяготы — когда
Представлю, как в раю
Блаженство познаю;
Когда подъемлю взор
В заоблачный простор:
Взлетел бы я в зенит,
Как голубок летит...
Когда мой час пробьет,
Взойду на небосвод,
Покинув эту плоть,
Ничтожную, Господь.
О мой последний путь —
Скорей бы мне взглянуть
На ту обитель грез,
Где ждет меня Христос!
Едва в юдоли сей
Избавлюсь от цепей, —
Горé, вослед лучу,
Как ласточка взлечу.
Все горние пути
Смогу пешком пройти,
Куда б меня ни вел
Господний ореол.
Но, будучи вдали
От горестной земли,
С небес увижу я
Тебя, Бретань моя!
Скажу: "Прощай, мой край,
Мой тяжкий крест, прощай,
Прощай, страна скорбей,
Печаль души моей!
Прощай, моя нужда,
Прощай, моя беда,
Прощай, мой страх, мой грех, —
Я покидаю всех!
И мне дается впредь
Лишь святость лицезреть,
Дается благодать
Себя не потерять.
Доселе плоть моя,
Как судно без руля,
Вела меня равно
Сквозь дождь и ветер — но
Стук похоронных дрог,
Как стук у врат в чертог:
Снаружи волны бьют,
Здесь — гавань, здесь — приют".
Прощайте, скорбь и грусть!
Куда ни обернусь,
Везде — во мне, со мной —
Блаженство и покой.
Ко мне от райских врат
Архангелы слетят,
Святые в вышине
Придут навстречу мне.
И вот войду я в храм
И буду принят там
Всей Троицей — во всем
Величии своем.
Я встречусь наконец
С Тобою, Бог-отец,
С Тобой, Бог-сын, с Тобой,
Пресветлый Дух Святой.
Исполненный щедрот,
Исус ко мне сойдет —
Короною в огне
Чело украсит мне
И скажет: "Поспеши
Сокровища души,
Цены которым нет,
Как клад, явить на свет.
Вы все в моем саду,
Как лилии в цвету,
Как стебли белых роз, —
Так скажет мне Христос. —
вернуться
16
Эту простенькую элегию приписывают двум сестрам, двум крестьянкам. Говорят, что они написали ее сообща. Хотя, может быть, и не стоит излишне восхищаться невинностью этих стихов; возможно, в них выражены не столько девичья стыдливость и целомудрие, сколько откровенный упрек, обращенный к юному повесе, который ищет удовольствия "на стороне", отправляясь ради них в чужие края.
Перевод М. Яснова
вернуться
17
"Рай" — один из религиозных гимнов, которые были весьма популярны в старой Бретани. Его авторство обычно приписывают Мишелю де Ноблецу из Керодерна, бретонскому миссионеру, жившему в XVI веке, однако народные поэты вкладывали этот гимн в уста своего покровителя святого Эрве. Они воскрешали в памяти легенду, записанную на латыни еще в XI веке, согласно которой святой Эрве вознесся в рай, где и сложил эту бретонскую песнь.
Перевод М. Яснова