– Я обращался к матери, – пояснил Колин.
Вайолет покачала головой.
– Элоиза нас убьет.
– Она уже почти убила нас, сбежав, как идиотка, – гневно выпалил он, что было на него совсем не похоже. – Я и всем остальным наказал молчать.
– Даже Гиацинте? – с сомнением уточнила Пенелопа.
– Особенно Гиацинте.
– Ты ее подкупил? – поинтересовалась Вайолет. – Потому что у тебя ничего не выйдет без взятки.
– Боже мой, – пробормотал Колин. – Можно подумать, я только-только к этой семье присоединился. Разумеется, я подкупил ее.
Повернувшись к Пенелопе, он попросил:
– Не обижайся на мои слова.
– О, я не в обиде, – отмахнулась она. – А что ты ей предложил?
Колин припомнил о переговорах с младшей сестрой и едва не вздрогнул.
– Двадцать фунтов.
– Двадцать фунтов! – воскликнула Вайолет. – Ты с ума сошел?
– Можно подумать, ты бы сумела договориться на меньшую сумму, – проворчал он. – И я отдал ей только половину. Я этой девчонке ни на грош не верю. Но если она будет держать рот на замке, я обеднею еще на десять фунтов.
– Интересно, неужели ты ей и ломаного гроша не дал бы? – задумчиво сказала Пенелопа.
Колин повернулся к матери.
– Я пытался отделаться десятью, но она стояла на своем.
А после обратился к Пенелопе:
– Даже половины гроша.
Вайолет вздохнула.
– Мне следовало бы отругать тебя за это.
– Но ты не станешь, – усмехнулся Колин.
– Да помогут мне небеса, – было единственным ответом его матери.
– Да помогут небеса тому парню, который обезумеет настолько, чтобы жениться на ней, – поправил ее Колин.
– Полагаю, Гиацинта способна на большее, чем вы оба считаете, – высказалась Пенелопа. – Не следует ее недооценивать.
– Милосердный боже, – ответил Колин, – мы и не помышляем об этом.
– Ты такая милая, – заявила Вайолет, порывисто обняв невестку.
– Это чистое везение, что она не завладела всем миром, – пробормотал Колин.
– Не обращай на него внимания, – посоветовала Вайолет Пенелопе. – А ты, – добавила она, обращаясь к сыну, – должен немедленно отправляться в церковь. Остальные мужчины уже там. Это в пяти минутах ходьбы.
– Вы собираетесь идти пешком? – скептически спросил он.
– Конечно же, нет, – снисходительно ответила ему мать. – Но мы, разумеется, не сможем отдать тебе экипаж.
– Я и не собирался об этом просить, – откликнулся Колин, решив, что прогулка в одиночестве на свежем утреннем воздухе определенно предпочтительнее закрытого экипажа с родственницами.
Он наклонился, чтобы поцеловать жену в щеку, прямо возле ушка, и прошептал:
– Помни – ни слова.
– Я умею хранить секреты, – отрезала та.
– Гораздо легче хранить секрет от тысячи, чем от одного человека. Тогда не чувствуешь себя настолько виноватым.
Щеки Пенелопы порозовели, и Колин снова поцеловал ее возле ушка.
– Я так хорошо тебя знаю, – промурлыкал он.
И мог поклясться, что, уходя, услышал зубовный скрежет.
***
– Пенелопа!
Элоиза хотела было вскочить, чтобы поприветствовать подругу, но Гиацинта, которая занималась ее прической, положила руку сестре на плечо и тихо, почти угрожающе прошипела:
– Сидеть.
И Элоиза, при обычных обстоятельствах уничтожившая бы сестру одним взглядом, кротко осталась на своем месте.
Пенелопа посмотрела на Дафну, которая надзирала за стараниями Гиацинты.
– Утро тянулось невыносимо долго, – посетовала старшая дочь Вайолет.
Пенелопа подошла, аккуратно протиснулась мимо Гиацинты и осторожно обняла Элоизу, чтобы не испортить прическу.
– Ты настоящая красавица! – восхитилась новоиспеченная миссис Бриджертон.
– Благодарю, – ответила Элоиза, но губы ее дрожали, а глаза подернулись влагой, и было видно, что в любой момент она могла разразиться слезами.
Больше всего Пенелопе хотелось отвести ее в сторонку и уверить, что все будет хорошо и что ей не нужно выходить замуж за сэра Филиппа, если она того не желает. Но в конечном счете Пенелопа не была уверена в благополучном исходе и подозревала, что Элоизе все же придется выйти замуж за сэра Филиппа.
Пенелопе было известно лишь несколько разрозненных фактов: Элоиза больше недели жила в Ромни-холле без компаньонки, и ее репутация погибнет, если об этом станет известно, чего, разумеется, не избежать.
Кому, как не ей – леди Уислдаун, – понимать, какими разрушительными и живучими могут оказаться сплетни. К тому же, Пенелопа слышала, что у Элоизы и Энтони состоялся Разговор.
Поэтому решение о свадьбе, вероятно, было окончательным и бесповоротным.
– Я так рада, что ты приехала! – радостно воскликнула Элоиза.
– Боже, ты же знаешь, что я бы ни за что не пропустила твою свадьбу.
– Знаю. – Губы Элоизы задрожали, а на лице ее застыло то выражение, что бывает у людей, которые храбрятся и считают, будто у них это получается. – Знаю, – снова повторила она спокойнее. – Разумеется, ты ничего подобного не сделала бы. Но это не уменьшает моего удовольствия от встречи с тобой.
Элоиза говорила до странности натянуто, и на мгновение Пенелопа позабыла о собственных секретах, страхах и волнениях. Колин был ее любовью, страстью и душой, но именно Элоиза – ее лучшая подруга – повлияла, как никто другой, на взросление Пенелопы. Невозможно представить, какими бы оказались последние десять лет без улыбки Элоизы, ее смеха и неутомимого веселья.
Подруга любила Пенелопу больше, чем собственная семья.
– Элоиза… – наклонившись к подруге и обняв ее за плечи, начала Пенелопа. Она откашлялась, в основном, потому что собиралась задать вопрос, ответ на который, вероятно, окажется неважным. – Элоиза, – повторила она, и ее голос понизился до еле слышного шепота. – Ты хочешь этого?
– Разумеется, – ответила невеста.
Но Пенелопа не знала, верить ли ей на слово.
– Ты лю… – она осеклась. И попыталась улыбнуться. А потом спросила: – Он тебе нравится? Твой сэр Филипп?
Элоиза кивнула.
– Он… сложный человек.
Услышав подобное, Пенелопа села.
– Ты шутишь.
– В такое время?
– А не ты ли всегда утверждала, что мужчины – простые создания?
Элоиза посмотрела на нее со странно беспомощным выражением.
– Я так и думала.
Пенелопа наклонилась ближе, зная, что слух у Гиацианты сродни кошачьему.
– А ты ему нравишься?
– Он считает, что я слишком много болтаю.
– Ты действительно много болтаешь, – заметила Пенелопа.
Элоиза посмотрела на подругу.
– Могла бы по крайней мере улыбнуться.
– Это правда. Но мне нравится твоя болтовня.
– Думаю, ему тоже. – Элоиза поморщилась. – Иногда.
– Элоиза! – позвала Вайолет с порога. – Нам уже пора.
– Мы же не хотим, чтобы жених решил, что ты сбежала, – съязвила Гиацинта.
Невеста встала и расправила плечи.
– Я уже достаточно убегала, не так ли? – Она повернулась к Пенелопе с мудрой задумчивой улыбкой. – Пора мне уже бежать к кому-то, а не от кого-то.
Пенелопа с любопытством посмотрела на подругу.
– О чем ты говоришь?
Но Элоиза лишь покачала головой.
– Да так, услышала недавно.
Заявление было прелюбопытным, но времени разобраться, что к чему, не оставалось, поэтому Пенелопа двинулась вслед за семьей. Однако, спустившись на несколько ступенек, она остановилась, услышав зов Элоизы.
– Пенелопа!
Та обернулась. Элоиза все еще стояла в дверях, в добрых десяти футах позади нее. На лице у невесты застыло странное выражение, которое Пенелопа не могла понять, поэтому она молча ждала, но подруга так и не заговорила.