- Потому что это очень медленный рисунок, Джонатан. Ритм не репинский.
- Разве у рисунков есть ритм?
- У всего на свете есть ритм.
- Но я не понимаю. Объясните мне, пожалуйста, Александра, что вы имеете в виду.
Пришла очередь вздыхать ей.
- Когда ты расписываешься, Джонатан, ты делаешь это быстро, не задумываясь, одним росчерком пера. Теперь попробуй скопировать чью-нибудь подпись - ты будешь медленно-медленно выводить букву за буквой, то и дело сверяясь с оригиналом. Рука деревенеет, и буквы выходят напряженные и угловатые. То же самое и в живописи. И в графике. У подделки всегда очень медленный ритм. Понятно?
- Понятно… Но леди Джейн говорит, что «Вайт» готов взять её на продажу, - тихо сказал он.
Александра пожала плечами, отвернулась и стала смотреть в окно - самое прекрасное, что было в её офисе. Оно выходило на сквер, в котором росли могучие старые каштаны, окутанные облаками листвы. Она встала и подошла к самому подоконнику. В августовском мареве все как будто слилось в единый мечтательный силуэт, и тогда неторопливо в сгущающихся сумерках в сквер торжественно вплыл двухмачтовый бриг, трепеща восемью парусами на ветру…
Шестнадцать гребцов, по восемь вдоль каждого борта, дружно налегали на весла, и, повинуясь их спорым движениям, старый бриг, скрипя боками из крымского дуба, медленно приближался к её окну. И поясная фигура хитреца Меркурия, гордо поместившегося на носу, раздвигала крыльями шлема тяжелые ветки, и древние деревья сквера в изумлении отступали, давали дорогу, сами превращались в призраки и плескались, словно волны, по бортам.
Там, на палубе с низкой посадкой, среди прочих офицеров, матросов, юнг, барабанщиков и флейтиста на капитанском мостике стоял её тезка Александр, и было ему двадцать восемь лет.
- Александра, Александра, - будто издалека настойчиво позвал её ассистент. - Уже без двадцати пять. Вы опаздываете на встречу.
Она очнулась и заспешила вниз.
ГЛАВА 4
Ненужная встреча
Александра медленно повернула массивную ручку тяжелой дубовой двери переговорной комнаты - и застыла на пороге. Одного взгляда на эту «пару» ей было достаточно. Высокий худой старик в темно-синем блейзере, застегнутом на все медно- блестящие пуговицы, стоял посередине комнаты, чуть расставив ноги и заложив в карманы руки со слегка оттопыренными большими пальцами. На загорелом лице его легко читалось столь знакомое ей выражение гордости обладания; самодовольство сияло в его улыбке, в складках морщин, отражаясь в начищенных пуговицах. Предмет его гордости - девушка, почти подросток, в белой легкой блузе, с нехорошим, слишком темным загаром - разместилась у окна.
Девчонка была хороша жгучей южной красотой, смотрела вполоборота, блестя на Александру черными глазами из-под вьющихся темных кудряшек, выставляла в полуулыбке здоровые зубки, и в общем-то все бы ничего, если бы не этот ровный мертвецкий загар по всему лицу и шее.
Александре жаль было выброшенных на аренду переговорной ста фунтов - она тут же мысленно представила, как ещё один маленький бумажный квадратик мягко приземлился поверх крутой стопки её счётов. Но пуще того жаль ей было драгоценного времени, которое сейчас предстояло потратить совершенно впустую. Потому она медлила на пороге, срочно прикидывая, как бы побыстрее закончить эту встречу.
- Мисс Макнилл, - энергично шагнул ей навстречу старик, - я сегодня приехал из Девона, чтобы вы полюбовались на эту красавицу.
«Сопротивление бесполезно», - мрачно прокомментировала про себя Александра. Она подошла к овальному, шикарно отполированному столу из грецкого ореха и бережно положила на него ультрафиолетовую лампу, увеличительное стекло и небольшой блокнот - её «джентльменский набор». Хотя недавно она приобрела цифровой микроскоп, которым несказанно гордилась, таскать его с собой на встречи не было никакой возможности. Да, в общем-то, и необходимости.
Они обменялись рукопожатиями, и она предложила гостю чай или кофе. Старик отказался; видно было, что он очень взволнован и ему не терпится перейти к предмету своёй страсти.
- Я приобрел её у местного дилера, - начал он, не дожидаясь, пока Александра нальет себе в чашку крепкого душистого ассама. - Она не меняла владельцев уже восемьдесят лет.
Немного полюбовавшись цветом чая, прозрачным темно-коричневым янтарем, Александра бережно опустила светящуюся дольку лимона в веджвудскую белоснежную чашку с золотым ободком.