Гремину не понравилась проницательность англичанина, узнавшего Русанова, и он был настороже, ожидая засады. Однако открытый взгляд Джемса и его приветливость к Русанову скоро рассеяли опасения инженера.
На уровне первого яруса внимание Гремина было привлечено фиолетовым светом.
— Это искусственное освещение, содействующее быстрому росту овощей, фруктовых деревьев и цветов. Здесь под влиянием этих лучей мы получаем до десяти урожаев в год.
— Скажите, у вас и здесь имеется… контрольная система? — спросил с мрачным любопытством Русанов.
— Конечно, и с этой точки зрения она еще более жестока, — ответил Брайтон. — Но не стоит об этом говорить. Это — печальная необходимость. Нам надо очень много разных продуктов, а пока наши инженеры не придумали еще таких автоматов, которые могли бы совсем заменить физический труд человека.
— Зачем? Вы сделали все возможное для того, чтобы население уменьшилось, — сказал Гремин.
— Это правда, — согласился англичанин. — Но с одной стороны, земная кора настолько охладела, что на ней могут созревать лишь злаки и расти деревья. Нам пришлось уйти под землю со значительной частью сельского хозяйства. Подземелья же наши несравненно меньше, чем земная поверхность, вот почему нам так надо торопиться. Кроме того, при той лихорадочной работе, какую вы наблюдали и которая кипит у нас повсюду, мы усиленно питаем наших рабочих. Немало нужно пищи и разных продуктов для "свободных"…
— Это для вас, директоров и главарей трестов? — спросил Русанов.
— Нет! — возразил Брайтон. — "Свободные" — это освобожденные от работы. Освобождаются же они таким образом: заработавший определенное количество золота в третьем ярусе переводится во второй, если он сумеет заработать новое количество золота и там, он переходит в первый ярус и, наконец, на поверхность Земли, где через три года работы переходит в число "свободных". Вот почему рабочие редко ропщут и по целым годам не покидают подземелий, работают, борясь за счастье попасть в класс "свободных", а их у нас около пяти миллионов. Жизнь "свободных" — это отдых, лень, наслаждение, праздник, — называйте это, как хотите, но все-таки я утверждаю, что их жизнь куда лучше нашей…
Он замолчал, провел рукой по лицу и с утомленным видом закрыл глаза.
— Вы опять, Нина, — сказал он, когда девушка подошла к нему, — помогли мне в несчастье, и я не знаю, как благодарить вас.
— Я же врач, — ответила девушка, — я обязана помогать всем, даже врагам.
— Всем… даже врагам… — повторил Брайтон. — Что же? Я знаю, что вы меня считаете врагом…
— Нет! — просто ответила девушка. — Я не знаю этого. Порой мне даже кажется, что вы совсем не враг. Я только многого не понимаю пока…
Брайтон улыбнулся и приказал дать самый быстрый ход подъемной машине.
— Вы это поймете у меня в замке на Арте! — загадочно шепнул он.
Выйдя из кабины, Брайтон пригласил спутников на воздушную яхту и приказал пилоту:
— В замок Арты!
И "Орел", распластав свои белые крылья, понес их на юг.
На другое утро, когда все собрались в столовой судна, откуда открывался вид на три стороны, Нина подошла к окну и любовалась земными долинами, по которым бежали реки, кажущиеся голубыми лентами.
— Как прекрасен мир! — воскликнула она с восторгом, глядя на раскинувшиеся внизу леса и поля, кое-где перерезанные дорогами; вокруг них тонули в тенистых парках роскошные замки и дома "свободных". — Какой ужас охватывает меня при воспоминании о тех несчастных, которые бьются там в подземельях!
Джемс молчал.
К нему подошел Русанов и положил ему руку на плечо.
— Зачем, — шепнул он страстно и горячо, — зачем за спиною этих рабов вы поставили страшного надсмотрщика — Смерть? Вы этим превратили их жизнь в пытку!
— Это ввели до меня, — ответил англичанин. — Но теперь уже поздно возвращаться. Машина пущена, и остановить ее нельзя…
— Разве нельзя изменить ее движение? — спросил Гремин.
— Нет! Вся культура, все знание находится в руках двух или трех десятков людей. Если они погибнут — исчезнет все то, что люди завоевали вековой борьбой, и человечество вернется в первобытное состояние.
— Это лучше, чем рабство! — воскликнул Гремин.
— Это правда! — согласился Брайтон. — Но вы забываете, что условия изменились. Земля охладилась, недра ее опустошены, и новому первобытному человеку, вооруженному лишь желанием жизни, вторично не победить природы.
Все замолкли, а Брайтон продолжал.
— Вы говорите, что мы захватили свободу и жизнь людей? Это пустяки! Мы отняли у них душу, наследственное достояние их предков, добытое жизнью и кровью тысяч поколений. Они нищие, и мы их кормим. Если же мы погибнем — они в доме, наполненном богатством и пищей, не найдут ничего для жизни — так хорошо мы это утаили.
Англичанин сухо рассмеялся и начал ходить по каюте.
— Меня считают революционером и мечтателем, — сказал он. — И все только потому, что я уверен в гибели всех нас и не хочу остаться в памяти людей ни безумным скупцом, ни просто неизвестным, владевшим в свое время половиной мира. Я оставлю человечеству великолепное завещание! Мною изобретены конденсаторы человеческой энергии. Если в то время, когда мы, руководители трестов и устроители современной жизни, исчезнем, люди приведут в действие мои конденсаторы, в их мозгу возникнут все те идеи, которые теперь так хорошо известны и использованы нами. Подобно тому, как граммофон передает людям лучшие образцы литературы и музыки, проекционный фонарь — живопись и скульптуру, так мой конденсатор возбудит в людях идеи и пути их выполнения. Таково мое духовное завещание.
— Я не ошиблась… — сказала Нина, протягивая Джемсу руку. — Я недаром невольно доверяю вам.
Брайтон поцеловал руку девушки и сказал:
— Я потомок великого поэта и драматурга, — и, вероятно, поэтому я думаю, что единственное счастье на Земле — любовь. Пусть же она озарит мое имя хотя бы после смерти!
Резкий звонок прервал его слова. Джемс взял телефонную трубку и спросил:
— Что случилось?
Ответил дежурный пилот.
— Сударь, с юго-востока я вижу стаю гарпий!
Англичанин, не сказав ни слова, бросился к лестнице, ведущей в стеклянную башенку, расположенную над судном. Отсюда при помощи бинокля он отыскал вереницу черных точек, напоминающих косяк летящих осенью журавлей.
Но это были не птицы, и Брайтон насторожился.
Наперерез его воздушной яхте шло большое боевое судно, окруженное гарпиями. Это были маленькие быстроходные аэропланы, построенные из стали и несущие на своих острых носах летучие мины.
Джемс спустился в каюту и, пройдясь несколько раз вдоль всего помещения, отдал по телефону приказание:
— Вся команда по местам! Приготовить большие прожекторы!
Затем он обратился к присутствующим:
— Господа! Я не могу от вас скрыть, что за нами гонится боевая воздушная эскадра треста. Нет сомнения, что узнали о вашем пребывании на "Орле" и хотят вас арестовать.
— Вы предатель! — сказал мрачным голосом Гремин. — Но знайте, что вы погибнете вместе с нами…
— Не время спорить и угрожать! — сухо ответил Брайтон.
— Надо действовать! Желаете ли вы помочь мне?
— Я готов! — сказал Гремин.
— Пусть всякий возьмет на себя защиту одной стороны нашего судна, — сказал Джемс. — Это нелегкое дело, конечно, так как "Орел" — яхта, а на нас идут быстроходные боевые судна, вооруженные артиллерией и минами.