– Я знаю. Твоя техническая команда проводит стандартное обслуживание.
– Подтверждаю.
– Они не должны были снимать обе твои левобортовые гусеницы одновременно.
– Примененная процедура проводится с нарушением директив, определенных в Инструкциях Общего Технического Обслуживания Боло, ПР 8327-Б7. – Последовала продолжительная пауза. – Больше всего, однако, меня волнует тот факт, что обе системы Боло одновременно находятся в состоянии далеком от полной боеготовности. Возможно ли, лейтенант, что вы исправите это положение?
Донал медленно поднял голову, уставившись с немым удивлением на основной терминал. Боло взял на себя инициативу в разговоре и задал ему вопрос?
– Что ты сказал?
– Я спросил, возможно ли изменить отношение ремонтной команды к своим обязанностям. Если бы мы сейчас были внезапно атакованы, я не смог бы эффективно отреагировать. Мой товарищ, боевая система Боло 96875, точно так же небоеспособен, основные и вспомогательные орудия отключены. Если данная база будет атакована, как справедливо заметил лейтенант несколько минут назад, мы не сможем достойно защищать ее. Я слышал, что вы приказали техникам смонтировать одну из моих гусениц в соответствии с действующими техническими директивами. Я рекомендую также, чтобы один из двух базирующихся здесь Боло был немедленно приведен в полную боеготовность, в качестве меры предосторожности.
Все это время Донал быстро стучал по клавиатуре, вводя команды, запускавшие серию диагностических программ первого уровня. Как он знал, Марк XXIV были первыми Боло, способными к формированию «человеческой» личности… хотя о том, что это значило в действительности, специалисты по Искусственному Разуму и техники-психотроники спорили и по сей день. Большинство кибернетиков до сих пор предпочитали думать, что системы самоидентификации Боло лишь подражали настоящему сознанию. Проблема была еще и в том, что Марк XXIV имели встроенные ограничители, предназначенные для того, чтобы сверхмощная боевая машина не пошла «вразнос» из-за боевых повреждений или из-за так называемого психотронного безумия, возникающего вследствие плохого техобслуживания либо неправильного обращения. Они обладали большей свободой вне боевого статуса, чем более старые Марк XXIII, но, как и те, не могли задействовать всех возможностей или функционировать абсолютно автономно, не находясь в режиме полного боевого реагирования. Таким образом, Марк XXIV в режиме ожидания обладали лишь частичной разумностью и практически не могли самостоятельно принимать решений, как делали это в бою.
То, что этот Боло решил задать вопрос, повести разговор, попытаться манипулировать собственным окружением, было просто потрясающе.
Донал продолжал гонять программы диагностики.
– Я заверяю вас, командир, – произнес голос машины, – что, за исключением уже упомянутого, я нахожусь в удовлетворительном рабочем состоянии. Моя энергостанция находится в режиме ожидания, и я функционирую на энергии базы, но могу переключиться в полностью автономный режим в течение 10, 54 секунды.
Мои психотронные контуры и центры личности функционируют в пределах нормальных показателей.
Пока Боло все это докладывал, на дисплее показались результаты тестов. Ничего, что Донал или диагностические программы могли бы обнаружить. Но Боло не должен был задавать этот вопрос. И кое-что еще. Хотя Боло, возможно, был запрограммирован на использование обращения от первого лица, большинство Марк XXIV говорили о себе в третьем лице, например «данная система». А сейчас он слышал, как 96876 несколько раз назвал себя «Я», и сильно сомневался, что это было запрограммировано кем-то из персонала базы. Еще больше его настораживал тот факт, что Боло перехватывали сообщения в компьютерной сети базы. Теперь он обязательно должен был выяснить, было ли подслушивание чем-то запрограммированным, или же Боло додумались до этого сами. Да что здесь вообще творится?
– Лейтенант?
– Да?
– Вы не ответили на мой вопрос.
– Э… извини. Ты меня слегка озадачил. – Он нахмурился, пытаясь быстро что-нибудь сообразить. – Они зовут тебя Фредди?
– Так точно. Похоже, это имя возникло из трехбуквенного кода, используемого для обозначения типа корпуса Боло, модели энергостанции и основного вооружения, в моем случае – ФРД.
– Понятно.
– Моего компаньона зовут Ферд или Ферди, по той же причине.
– Все ясно. Ладно, Фредди, дела обстоят примерно следующим образом. Как ты слышал, я приказал им восстановить одну из твоих левых гусениц немедленно. Это даст тебе некоторую подвижность, если понадобится.
На самом деле Боло мог двигаться вообще без гусениц – в случае экстренной необходимости он мог их сбросить и ехать прямо на своих катках из кремнестали, но при этом сцепление с поверхностью резко уменьшалось, что отражалось на скорости и маневренности.
– Я согласен, – продолжил Донал, – что, в соответствии с правилами, одновременно только один из вас может быть отключен, но на полное восстановление боеготовности уйдет несколько дней.
– По моим расчетам, как минимум шестьдесят один с половиной стандартный час, командир.
– Правильно. Если, скажем, я прикажу начать с Ферди, то тебя оставят так, как есть. Через шестьдесят с чем-то часов они смогут начать работать с тобой. Затем, закончив с тобой и собрав тебя, им придется вернуться и, начав все заново, разобрать Ферди. Сейчас я испытываю сильное искушение отдать именно такой приказ, но я должен принимать во внимание и состояние морали в команде механиков. Я имею все основания считать, что мораль в нашем подразделении хуже некуда. Я не против того, чтобы выглядеть в их глазах строгим надсмотрщиком, но в то же время не могу позволить себе заводить слишком много врагов или выглядеть круглым дураком. Все было бы иначе, если бы мы ожидали скорого начала боевых действий. Но, честно говоря, они правы: ничто, кроме неопределенных слухов, не угрожает безопасности Конфедерации. У нас есть время для того, чтобы шаг за шагом привести вас обоих в полностью рабочее состояние, а заодно и улучшить боевой дух технической роты.
– Понимаю, командир. Этот аспект работы с людьми мне еще не приходилось изучать.
– Ладно, а теперь ты мне кое-что скажи.
– Если смогу, командир.
– Ты утверждаешь, что скачал мои файлы из сети базы, так?
– Так точно.
– Кто-нибудь говорил тебе сделать это?
– Так точно.
Донал слегка расслабился. Если Боло приказали…
– Боло 96875 предложил, чтобы мы это сделали, – продолжил Фредди, – и показал мне, что надо делать.
– 96875… показал тебе.
– Так точно.
– Какой-нибудь человек сказал одному из вас сделать это? Или, может быть, это часть ваших стандартных программ?
– Нет, командир. Но в тот момент это показалось нам хорошей идеей.
Такой ответ поверг Донала обратно в кресло не из-за сквозившего в нем непреднамеренного юмора, но из-за безоговорочного утверждения, что Фредди и Ферди способны независимо и творчески мыслить, что они способны, по крайней мере, иметь собственные идеи.
У Боло не могло быть идей, кроме как в режиме полного боевого реагирования, и даже тогда их содержание имело отношение к боевым действиям: это были идеи, взятые из исторических записей или аккуратно составленных тактических и стратегических алгоритмов, о том, как лучше всего подавить противника и одержать победу на поле боя.
Похоже, ему предстоит вплотную заняться изучением данного феномена. «А что, если эта чертова штука стала нестабильной? – подумал он. – Если программы-ингибиторы начали распадаться, то независимое мышление может быть первым признаком…»
И у Боло, и у человека при разрушении одного набора запретов непременно разрушаются и остальные. Что последует за этим? Программы, побуждающие машину повиноваться своему командиру? Электронные запреты, говорящие, что Кинкэйд – мирный город, а не цель для атаки?