Мышеловка заработала. Первым её посетителем стал не кавказец — чистокровный русак или прибалт. Он доставил на базу несколько полиэтиленовых пакетов с пластитом. Его бесшумно повязали и увезли. Пакеты подменили другими, с безобидным содержимым. Потом появились две девчонки, по внешности кавказского происхождения. Их не тронули, но не сводили глаз. Ещё одна наживка для инструктора, который обязательно должен появиться.
Кандидатки в самоубийцы ничем не отличались от своих сверстниц в деревне. Разве только чёрными платьями и такими же чёрными платками. И «батрак», и «алкаш», и «бизнесмен» без биноклей отлично видели, как девушки отмывали новое своё жильё. Работали молча без песен, шуток, смеха, будто заведенные роботы.
Прошло два дня. В скором появлении инструктора никто не сомневался. Должен же кто-то зарядить взрывчаткой пояса щахидок, научить их замыканию контактов… Впрочем, они, наверняка, прошли полный курс обучения у себя дома — в горах. Но проверить, как подопечные усвоили нехитрую науку, как настроены — кто-то должен.
И не только проверить — инструктор обязан проводить ученицу в заранее определённое место — в метро, на рынок, в театр, туда, где много людей. Если самоубийца опомнится или не решится соединить проводки — помочь ей: нажать на своём пульте красную кнопку.
Ошибаться нельзя — слишком много поставлено на карту…
Операция набирала обороты, но Введенский не радовался — его не покидали мысли об исчезнувшем Белове. Судя по всему, беглец второй раз звонил сыну из Красносибирска, где местные оперы засекли его кратковременное появление. На Дальний Восток он не возвратится, там ему делать нечего. Поехать в Приволжье, где его хорошо знают, не рискнёт.
Остаётся одна дорога — на Кавказ. После вывода из игры Мусы, этот важнейший регион России оказался неприкрытым
И еще одно мучило генерала — он не любил, когда подопечные, вернее сказать — подозреваемые находились вне поля его зрения. Пусть даже под надзором региональных служб безопасности, которым он не особенно доверял. Ему казалось, что местные оперативники обязательно упустят что-нибудь важное для следствия.
Особенно Игоря Леонидовича беспокоил Зорин…
Помощник представителя Президента снова обосновался в Благовещенске. Наподобие паука, сидел в центре сплетённой паутины, с аппетитом высасывал запутавшихся мух, руководил более мелкими паучками. Отчитывался только перед Верстовским, щедрым спонсором лихо закрученных комбинаций.
Вообще-то, о щедрости опального олигарха можно было только мечтать. Герман Моисеевич в последнее время сделался довольно прижимистым кредитором— если и переводил приличные суммы, то настойчиво требовал представления подробных отчётов по знакомой до тошноты схеме: кому, за что, сколько, когда? Кому и за что Виктор Петрович ещё помнил, а вот — сколько выложено, упрямо забывал.
Дела шли с переменным успехом. Литвиненко и Толян, казалось бы, выполнили поставленную перед ними задачу: столкнуть лбами конкурентов и завладеть золотоносным прииском. Вмешался случай — менты повязали и оставшихся в живых ваххабитов, и изрядно ощипанных братков. Хорошо ещё, что Андрею удалось во время завладеть несколькими мешочками.
Случай ли? Литвиненко рассказал о том, что он заметил в Первомайском хромающего парня и толстого мужика. Персонажи вонючей свалки, которые соскочили оттуда вместе с Белым. Если это соответствует действительности — Сашка в очередной раз подставил ножку партнёру по игре в теннис. И не только в теннис, но и в некоторых прибыльных делишках.
А вот ментовский подполковник оказался ценным приобретением. Скупив по дешёвке несколько голодных работяг, он их руками и глотками выбросил провокационные призывы. «Не дашь зарплату — конец комбинату!». Или — более конкретно: «Не будет зарплаты — получишь по заду!». Лозанги — примитивные, но и они сработали. Обстановка вокруг комбината накалилась до предела. Достаточно одной искры, чтобы прогремел взрыв.
Этой искрой оказалось похищение Рыкова.
Стоимости акций алюминиево-никельного комбината покатились вниз. Агенты Верстовского активно скупали их по баснословно низким ценам. После того, как контрольный пакет окажется в руках олигарха, процесс двинется в противоположном направлении — оживления производства, соответственно, частичным погашением задолженности и поставщикам и бунтующему рабочему классу. Заодно, Герман Моисеевич рассчитается и с организатором — переведёт на банковский счёт Зорина заранее оговоренную сумму — пятьсот лимонов баксов…