Несмотря на тот страх, который он всегда испытывал при одной мысли о полетах, в жизни Джека были такие мгновения, когда он чувствовал себя могучим богом, парящим над землей. Ради этих секунд и стоило жить. Здесь, в небе, где не было царившей внизу вони и грязи, война все еще казалась чем-то благородным.
Пролетев над колонной пехотинцев, Джек покачал крыльями, приветствуя ветеранов Ганса, и начал разворачивать «Орла» в сторону соседнего перевала.
— Джек, посмотри на северо-запад, — произнес Федор.
Петраччи повернул голову, и сердце замерло у него в груди. Над горизонтом поднимались десятки небольших столбов дыма. Гаарк все-таки выслал сюда свои броневики.
Смахнув с лица несколько капель дождя, Пэт поднес к глазам полевой бинокль и навел его на внешние западные укрепления. Вдоль стены на протяжении ста с лишним ярдов, от берега Тибра и до огневой позиции, на которой располагалась батарея из четырех орудий, развевались красные знамена шести бантагских полков. Сквозь пелену дождя было видно, как черная волна захлестнула стену и устремилась к внутренним укреплениям. Бантагов было не меньше тысячи, и, хотя пушки людей успели сделать несколько выстрелов, уложив около сотни врагов, солдат орды это не остановило. Разглядеть, что происходит в лабиринте городских улиц, было просто невозможно. К счастью, дождь несколько притушил пожары, но Пэт видел, что горожане близки к панике. В западной части Рима, где до войны проживало не больше ста тысяч человек, теперь находилось примерно полмиллиона беженцев. Если бантаги захватят предместья, всем этим людям придется укрыться в старой цитадели. Но для них там просто нет места!
Пэт расставил свои войска по позициям задолго до рассвета, понимая, что после того, как начнется штурм, никакие маневры и передислокации будут уже невозможны. Где-то на нижнем этаже здания раздавался треск телеграфных аппаратов, передававших отчаянные просьбы направить подкрепления, прислать боеприпасы или дать разрешение отступить. Но сейчас Пэт был не властен что-либо сделать, сражение вышло из-под его контроля, и ирландец надеялся только на то, что его закаленные в боях ветераны найдут в себе силы отразить этот натиск бантагов.
Артобстрел, начатый Гаарком за час до восхода солнца, продолжался до сих пор. Но ухо опытного артиллериста уловило едва заметные изменения в ритме канонады. Она была не такой яростной, как вначале. Батарея производила залп, после чего затихала на несколько минут и только потом снова открывала огонь. Общее количество орудий, участвовавших в обстреле, было так велико, что разрывы снарядов звучали постоянно, но огневая мощь бантагских батарей была меньше, чем во время 1-го прорыва или в течение тех недель, когда шли кровопролитные бои в восточной части города. И уж совершенно точно, что эта канонада была не чета той, которую бантаги обрушили на защитников Рима во время вчерашнего штурма укреплений на восточном берегу.
Гаарк экономит снаряды. Почему?
В какой-то момент обстрел старого города прекратился совсем, после чего бантагские пушки заухали вновь, словно испугавшись наступившей тишины.
Всплеснув руками, Пэт молнией пролетел вниз по лестнице в свой штаб. Офицеры недоуменно уставились на своего взъерошенного командира. Пэт подскочил к стойке, за которой сидели телеграфисты, и громко потребовал их внимания.
— Разошлите телеграммы по всем частям. — Телеграфисты поспешно схватили свои карандаши и склонились над блокнотами. — Дословно передать следующее: «Немедленно сообщите в штаб, сколько патронов было обнаружено у убитых бантагов».
Телеграммы были разосланы, и Пэт стал нервно мерить шагами помещение штаба. Наконец через несколько долгих минут пришел ответ из 2-й дивизии 6-го корпуса: «Обыскали четыре трупа. У одного найдено тридцать патронов, у двух — по двадцать, у четвертого — восемь».
Вскоре поступило еще одно донесение, в котором содержались сведения о девяти бантагах, имевших в среднем по двенадцать патронов на каждого. Новые сообщения содержали такие же сведения. Ни у кого из убитых не было обычного запаса в шестьдесят патронов.
— У них кончаются боеприпасы! — воскликнул Пэт, повернувшись к своим офицерам. — Никто из них не имеет больше тридцати патронов. Господи, на штурм города не идут с тридцатью зарядами в патронташе! Для такого боя их нужно не меньше ста! Скоро бантагам будет нечем стрелять.