— А дальше — все, — развел руками Майк. — Дальше — сумятица, волнения и, как следствие, экономическая и политическая нестабильность у Советов. И, разумеется, приостановка строительства магистрали на неопределенный срок.
— Как вы намерены вывести наших людей из игры? — спросил шеф.
— Тут все будет зависеть от того, как сложится обстановка на месте, — сказал Михаэль. — Уходить с магистрали сразу же после того, как дело будет сделано, неразумно. Потому что это обязательно вызовет подозрения. Поэтому какое-то время наши люди должны оставаться на месте. Да и куда можно уйти из тех мест? На Запад? Каким, спрашивается, образом? Аэропортов поблизости нет, поезда не ходят… А если и ходят, то лишь специальные, а это означает под контролем КГБ или каких-то других силовых структур. Идти на юг с целью пересечь границу Монголии или Китая? Тоже не выход. Во-первых, далеко, во-вторых — пограничники.
— Да и что они там будут делать, в Монголии? — покрутил головой Майк. — Монголия — это не наша территория… Поэтому после выполнения задания наши люди какое-то время должны оставаться на месте.
— Но не просто оставаться, а действовать, — дополнил слова Майка Михаэль. — Возможно, если представится удобный случай, устроить еще какую-то громкую акцию. В том хаосе и неразберихе, которые непременно возникнут после взрыва моста и поджога поселка, взорвать или поджечь еще что-нибудь не такая уж и сложная задача. Впрочем, это — как получится. Главная задача наших людей после совершения акций будет заключаться в другом. Во-первых, это сбор и систематизация различной информации. Уверен, что там, на строящейся магистрали, есть много чего такого, о чем мы пока не знаем, но что, безусловно, будет представлять для нас интерес. Это, повторяю, первое. А второе — наши люди должны будут вести определенного рода агитацию среди строителей магистрали.
— А именно? — спросил шеф.
— Агитацию в смысле «все пропало, спасайся, кто может, вот до чего довело нас советское правительство своими авантюрами», — пояснил Майк. — Как говорят сами русские, подбрасывать дров в костер. Проще говоря, сеять панику и неуверенность. Ну, а где паника и неуверенность, там и мятежные настроения. А где мятежные настроения — там, разумеется, не может быть и речи о какой-то осмысленной работе.
— Для этого наши люди должны знать русский язык, — заметил шеф. — Хотя бы некоторые из них.
— Разумеется, — ответил Майк. — Многие болгары прекрасно умеют говорить по-русски. Так что это не вызовет никаких особых подозрений там, на магистрали.
— Ну а дальше будет видно, — сказал Михаэль. — Дальше ничего конкретного предположить просто невозможно. Дальше может быть все, что угодно. Может быть, даже война Советов с Китаем. Поэтому в такой обстановке наши люди должны будут действовать на свой страх и риск. Возможно даже, все они будут разоблачены. КГБ умеет это делать… Что ж, в этом случае мы лишимся десятка профессионалов, только и всего.
— Впрочем, и в этом случае мы также сможем извлечь некоторую выгоду, — сказал Майк.
— Поясните подробнее, — потребовал шеф.
— Допустим, КГБ и впрямь удастся выявить и арестовать наших людей, совершивших диверсии на магистрали, — сказал Майк. — Что ж, замечательно. В этом случае они должны будут говорить, что к нам они никакого отношения не имеют, а действовали по заданию китайских спецслужб. В этом случае отношения между Советами и Китаем, безусловно, испортятся еще больше. Что нам и нужно.
— Да, но Китай будет это отрицать, — заметил шеф.
— И что с того? — пожал плечами Майк. — Пусть отрицает, сколько ему заблагорассудится. Кто Китаю поверит? Советы так уж точно не поверят.
— Да, но что тогда станется с нашими людьми? — спросил шеф. — На войне как на войне, — Майк еще раз пожал плечами. — Впрочем, мы обнадежим наших людей. Скажем, что выменяем их по дипломатическим каналам. В конце концов, — добавил он, — это их работа, на которую, насколько мне известно, они согласились добровольно. И за выполнение которой им обещано немалое вознаграждение. Да потом — еще далеко не факт, что КГБ их непременно изобличит. Безусловно, в КГБ работают профессионалы, но ведь и наши люди также профессионалы. Так что речь здесь идет всего-навсего о профессиональном риске. А он присутствует в любой работе. Я так думаю, — Майк ухмыльнулся, — что энтузиасты на магистрали рискуют ничуть не меньше. Одно только жительство в палатках, когда под тобой вечная мерзлота, чего стоит!
— Вот, собственно, и весь наш план, — подвел итог разговора Михаэль. — Остаются сугубо практические моменты, с которыми мы справимся без затруднений.