Я оглянулся по сторонам и осознал, что сейчас попрошу «помощь друга» из знаменитой игры будущего. Я понятия не имею, где в этом доме лежат тряпки и ведра. Я оделся и вышел в коридор.
— Здоров, Серый! — сосед Витька улыбнулся мне от всей души. — Борька решил к матери уехать, прикинь! Вот свезло нам с Зойкой! Надо бы обмыть это после смены.
Хороший он все-таки парень. Здоровенный, голубоглазый. Правда, не все зубы уже в наличии, да и часть волос уехала с головы. Прямо как у меня… Не бухал бы еще — цены бы не было. Ну так вся страна пьет. Вместе с президентом.
— Уехал? — восхитился я. — Ну так отлично, Витек! Пацанам комнату отдашь. А то все в одной ютитесь.
— И не говори, — подмигнул он мне, явно питая серьезные планы на грядущую ночь. — Ну ладно, бывай, у меня смена скоро начинается. Побежал!
— Сереж! — услышал я голос Зойки с кухни. — Иди поешь! И холодильник твой я включила. Он чистый, не бойся. Как тетя Маша померла, я помыла его. Ты не волнуйся!
— Картошечка! — мой рот непроизвольно наполнился тягучей слюной.
— Зой, в последний раз! — я прижал руку к сердцу. — Не буду тебя объедать. Все куплю сегодня же.
— Объедать? — криво усмехнулась Зойка. Невесело так усмехнулась. — Уж чего-чего, а картошки у нас хватает. Витька из деревни привез два мешка. А вот больше ни хрена нет. Картошка только да огурцы соленые. Ну и бульонку еще на суп беру. В магазинах хоть шаром покати. У тебя талоны на продукты есть?
— Да откуда? — удивился я, уписывая картошку за обе щеки. — Когда бы я их получить успел?
— Беда прямо, — погрустнела Зойка и снова села напротив, по-бабьи подперев щеку. — Цены какие-то безумные стали. Потому и Витька пьет. Он же мужик, а приносит копейки по нынешнему времени. И у многих сейчас так…
— Благодарю, было очень вкусно, — вежливо сказал я и понес тарелку к умывальнику. Поддерживать разговор на эту тему я не хотел. Да и становиться жилеткой тоже. Не мое это.
— Зой! — повернулся я. — А где мама лежит?
— На Краснополянском, — и она махнула рукой куда-то вдаль. — Погоди! Я же записала все… Участок, место… Там пока просто колышек стоит с табличкой… Да вот же она!
Зойка достала из недр кухонного шкафа какую-то бумажку и подала мне. Восьмой участок, место сто десять. Я поблагодарил ее в очередной раз и пошел к себе. Действительно, она оказалась права. Между нами ничего не было, и никогда больше не будет. Как будто не эту женщину я терзал полночи со всем своим нерастраченным пылом. Как будто не она пришла ко мне в одном халатике, а потом искусала всего, чтобы криком не разбудить сыновей. По ней и не скажешь, что у нас вообще было что-то. Ведет себя так, что и мысли не возникнет повторить. Да наверное, и к лучшему оно…
— А где тряпку с ведром взять? — вспомнил вдруг я. — Прибраться хотел.
— Под ванной, — ответила Зойка. — Синее эмалированное ваше. Ты, Сереж, на работу ко мне сегодня зайди, я тебе перевязку сделаю. Ой! Мальчишек же будить! В сад вести нужно!
И она сорвалась в свои хоромы, чтобы растолкать пацанов, которые спали всем на зависть. Пушкой не разбудишь. А я пошел прибираться. В носу свербило просто отчаянно. Сначала прибраться, а потом зарядка. Я же спортсмен, хоть и бывший. КМС по боксу выполнил когда-то. Надо еще в зал зайти. Вдруг своих пацанов увижу…
Краснополянское кладбище было на другом конце города, за парком. Я надел новый пуховик, натянул вязаную шапку и пошел… нет, не на остановку автобуса. А в подвал дома. Здесь у каждой квартиры были небольшие кладовочки на решетке. Лазая тут пацаном, я еще в школьные годы сделал себе в потолке коридора небольшой тайничок. Если встать на выпирающий из стены кирпич и потянуть доску на себя, открывается небольшая ниша. Туда-то свой ТТ, аккуратно завернутый в платок, я и запихнул.
И сразу, быстрым шагом, подгоняемый кусачим морозцем, я пошел по Ленина в сторону кладбища. Идти туда полчаса, не больше, а двигаться молодому организму очень даже полезно. Я вздрогнул. Молодому! С ума сойти! До сих пор ведь не верю.
Мамина могилка нашлась не сразу. Много прибавилось их за этот год. Просто кучи земли, укрывшие дорогих кому-то людей.