— На кокс? — удивился я. — Так он наркоша что-ли?
— Да вроде нет, — пожал плечами Китаец. — Кокс, он же безобидный., а когда бабу под ним дрючишь…
— Останови, — сказал я. Димон удивился, но послушно прижался к обочине, не глуша мотор.
— Выйдем, — добавил я, а когда Димон непонимающе уставился на меня, резким ударом в челюсть опрокинул его на снег.
— Еще раз эту дрянь попробуешь, пиздец тебе, Димон, — торжественно пообещал я. — Отвечаю! Ни хрена это не безобидная штука. Перескочешь на герыч, и не заметишь даже. Всосал, придурок?
— Да я разок только, — Димон отвел глаза в сторону. — Обещаю, Серый, я уже завязал с этим.
— Ко мне рули, — хлопнул я дверью.
Поехали, но не доехали. Впереди замаячил пост ГАИ.
Мент в тулупе лениво махнул полосатой палкой, приказывая остановиться. И тут меня как обухом по голове — пистолет! Сука, совсем забыл про ТТ, который лежал у меня в кармане пуховика. Если найдут — пиздец котенку, лет пять строгача как с куста.
— Вот блядь, — выругался я сквозь зубы. — Братва у меня при себе ствол!
— Хуй ли ты его тащил⁈ — испугался Китаец
— Кидай под сидение, — тихо произнес Копченый. — Под пассажирское.
Сердце колотилось как бешеное. Пока сразу два мусора неспешно подходили к машине с двух сторон, я незаметно вытащил пистолет и сунул его под сиденье.
— Тащил потому, что продавец тачки мог быть не один. И тоже с пушкой.
— Документики, пожалуйста, — гаишник склонился к окну, обдавая салон запахом дешевого одеколона и старого перегара. — А почему на транзитах катаетесь, граждане?
В голосе мента звучала плохо скрываемая надежда на хороший улов.
Копченый передал права и техпаспорт. Потом еще и договор купли-продажи. Мент внимательно изучил бумаги, поправил портупею.
— Сегодня только купили, — солидно произнес Гриша. — Едем ставить на учет.
Гаишник с сомнением посмотрел на договор, потом снова на нас — Так, выходим из машины. Все.
Мы переглянулись. Делать нечего, пришлось выбираться на мороз.
— Станьте вон там, руки на тачку, — скомандовал гаишник. — Сейчас проведем личный досмотр.
Я почувствовал, как по спине потекла струйка холодного пота. Если найдут пистолет — хана. Но вроде засунул его хорошо, не должны обнаружить…
Гаишник начал с Китайца, тщательно обшаривая его карманы. Потом перешел к Копченому. Я стоял последним, и каждая секунда казалась вечностью.
Его руки шарили по моей куртке, залезли во внутренний карман. Пусто. Я едва сдержал вздох облегчения.
— Чисто, — буркнул гаишник. Второй заглянул в салон, принюхался — А теперь откройте багажник.
Я похолодел. Если они решат обыскать тачку…
Гриша спокойно открыл багажник. Мент заглянул внутрь, пошарил среди инструментов и запаски. Потом посмотрел на физиономию Копченого.
— Что, повоевал парень? В Афгане?
— Ага, за речкой два года.
— Поцеловала тебя старуха.
— Какая старуха⁈
— Известно какая. С косой. Долго проживешь. Ладно, езжайте, — гаец отдал документы. — Но чтоб в течение пяти дней сняли транзиты. Иначе в следующий раз оформлю протокол, а машину на штрафстоянку.
Мы закивали, как китайские болванчики. Гаишник отдал мне документы, и мы поспешно забрались в машину.
Только когда пост ДПС скрылся из виду, я позволил себе расслабиться.
— Ну ты даешь, Хлыст! — присвистнул Китаец — Я думал, сердце из груди выпрыгнет.
— Привыкай. На стрелках еще страшнее.
У подъезда родной халупы меня ждал сюрприз. Санек Троллейбус, замерзший насмерть, танцевал вокруг спортивной сумки со своим барахлом какой-то экзотический танец. Совсем околел, бедолага. Я полюбовался полминуты этим забавным зрелищем, но сжалился над товарищем. Мороз же на улице.
— Хлыст! — раскинул руки замерзший Троллейбус, радостно сверкая из-за толстых окуляров. — Ты дома вообще не живешь? У тебя там крыса какая-то обитает. Не пустила в коридор даже.
— Это Зойка, — успокоил я его. — Нормальная она баба, просто ПМС у нее. И вообще, ты себя в зеркале видел? Я бы тебя тоже не пустил. Знакомься с братвой.
Я представил Китайца и Копченого. Парни пожали руки.
— Так, сейчас ко мне пойдем, согреешься. Димон, дуй в Москву на электричке. Надо золото пристроить. Меньше чем по 75 не отдавай, цены выросли.
— Золото? — жадно посмотрел на нас Троллейбус. — А какое?
— Слиток, — ответил я.
Бродяга тяжело вздохнул.
— Давайте отойдем.
Мы сели в машину.