Мэттсон задумчиво побарабанил пальцами по столу.
– И сколько времени на это потребуется?
– Мы не сможем просто приспособить уже имеющиеся генотипы; для этого тела потребуется изготовить новое лекало. Надо будет уточнить у моих специалистов, но обычно на то, чтобы изготовить лекало с чистого листа, у них уходит месяц. Затем еще минимум шестнадцать недель потребуется на выращивание тела. Ну и не нужно забывать о времени, которое уйдет на разработку процесса переноса сознания. Правда, этим можно будет заниматься параллельно с выращиванием тела.
– А ускорить никак нельзя? – спросил Мэттсон.
– Можно, но только в этом случае мы получим труп. Или еще хуже. Вам же известно, что торопить изготовление тела нельзя. Тела ваших солдат выращиваются по тому же графику, и, не сомневаюсь, вы хорошо помните, что происходило, когда пытались ускорить этот процесс.
Мэттсон недовольно поморщился; Роббинс, служивший адъютантом генерала всего полтора года, услышал очередное напоминание о том, что его шеф занимает свою должность уже очень долго. Какими бы ни являлись их деловые отношения, в том, что было известно Роббинсу о его начальнике, еще оставалось множество пробелов.
– Замечательно, – наконец сказал Мэттсон. – Забирайте все. Посмотрите, что вам удастся из этого вытянуть. Но следите за новым Бутэном. У меня со своим было не все гладко, однако я даже представить себе не мог, что он окажется предателем. Он обманул меня. Обманул всех. Вы поместите сознание Чарльза Бутэна в тело солдата Специальных сил. Одному богу известно, как сможет распорядиться им предатель.
– Согласен, – сказал Сциллард. – Если перенос сознания пройдет успешно, мы рано или поздно об этом узнаем. В противном случае я знаю, куда направить этого типа. На всякий случай, чтобы быть уверенным.
– Хорошо.
Мэттсон снова устремил взор на огромную голубую планету.
– Феникс, – задумчиво произнес он. – Существо, способное возрождаться. Что ж, это как раз то, что нам нужно. Знаете, фениксом называли мифическую птицу, которая могла возрождаться из пепла. Будем надеяться, что наше возрожденное создание не обратит в пепел все, что его окружает.
Все трое уставились на огромный диск планеты, заполнивший весь небосвод.
3
– Вот оно, – сказал полковник Роббинс, обращаясь к лейтенанту Уилсону.
Клонированное тело, заключенное в ясли, ввезли на каталке в лабораторию, где должна была состояться выгрузка.
– Да, – согласился Уилсон, подходя к монитору, на который выводились данные о жизненных процессах, происходящих в теле. – Господин полковник, вам когда-нибудь доводилось быть отцом?
– Нет. Подобного желания у меня никогда не возникало.
– Что ж, в таком случае сейчас вам предстоит испытать нечто похожее на отцовство.
Как правило, в лабораторию выгрузки помещают одновременно шестнадцать солдат Специальных сил, которым в дальнейшем предстоит обучаться вместе, закрепляя чувство боевого товарищества. Кроме того, это помогает частично преодолеть ощущение полной растерянности, которое испытывает человек, пробуждаясь в полном сознании, но лишенный каких-либо воспоминаний.
Однако на этот раз ясли привезли только одни: в них лежало тело, которому предстояло вместить рассудок Чарльза Бутэна.
Прошло уже больше двухсот лет с тех пор, как зарождающийся Союз колоний, стремясь защитить первые космические колонии (планета Феникс недаром получила свое название), потерпел впечатляющее поражение, после которого пришлось скрепя сердце признать, что немодифицированные люди-солдаты не способны выполнять свою задачу. Боевого духа у них было в избытке. История человечества хранит память о беззаветной храбрости, проявленной в сражениях той эпохи. Ярким примером является битва за Армстронг, когда, казалось бы, неминуемое поражение от вторгшихся неприятельских сил было ценой огромных жертв обращено в пиррову победу над врагом. И все же плоть оставалась слишком слабой. Враг, точнее, все враги были слишком быстрые, слишком жестокие, слишком безжалостные и слишком многочисленные. Человечество располагало достаточно совершенными технологиями, и оружие, которым приходилось воевать людям, ничем не уступало оружию подавляющего большинства их противников. Однако в любом оружии в конечном счете главное – кто смотрит в прицел и нажимает на спусковой крючок.
Первые модификации, которым подвергались солдаты, были относительно простые: увеличивались скорость, мышечная масса и сила, а также выносливость. Но уже на начальной стадии генной инженерии пришлось столкнуться с многочисленными проблемами практического и этического характеров. Будущих солдат выращивали в пробирке, после чего нужно было ждать, когда они повзрослеют и станут достаточно умными и сильными для того, чтобы идти в бой, – на это уходило около восемнадцати лет. Вскоре Силы самообороны колоний, к своему великому огорчению, обнаружили, что многие из этих генетически видоизмененных (в незначительной степени) людей без особой радости открывали для себя, что их вырастили в качестве пушечного мяса, и отказывались идти в бой, несмотря на все усилия лучших пропагандистов и воспитателей. Немодифицированные люди также были крайне недовольны происходящим, поскольку работы эти имели привкус очередных евгенических начинаний правительства, а в истории человечества популярность правительств, имеющих страсть к евгенике, крайне редко взлетала до небес.