Секретарь не ошибся. Людовик сразу выразил главному полицейскому свое удовлетворение.
— Господин де ла Рейни! — воскликнул он. — Нам по душе ваше усердие! Вы приехали так рано, чтобы сообщить нам об этом ужасном случае в Сен-Жермене?
— Король уже знает о нем?
— Конечно. И даже думал, что вы приедете ко мне вчера.
— Вчера, сир, по вызову наместника города я был в Сен-Жермене, осмотрел место преступления и начал расследование. Именно этого требует от меня служба Его величеству королю.
— Вы совершенно правы. Но дело в том, что вчера вечером мадам де Ментенон, сохранившая друзей в Сен-Жермене, обронила мне несколько слов о случившемся. Теперь рассказывайте вы!
Но де ла Рейни не смог начать говорить, его душил приступ гнева, вызвавший чуть ли не слезы, но наконец ему удалось справиться с нахлынувшими эмоциями, однако гримасу на его лице трудно было считать любезной улыбкой.
— Начинайте же! — нетерпеливо потребовал Людовик.
— Простите меня, сир, но я подумал: почему бы Вашему величеству не перепоручить мои обязанности мадам де Ментенон? Мне кажется, она более сведуща, чем я.
Однако в этот день король был и в самом деле в великолепном настроении.
— Ну-ну, стоит ли обижаться? Рассказывайте скорее, что там произошло, — повторил он, поудобнее устраиваясь в кресле.
Де ла Рейни рассказал о деле, не упустив ни малейшей подробности. Он не упомянул только о присутствии в особняке мадемуазель де Куртиль де Шавиньоль. А затем перешел к особо тонкому моменту.
— Вернувшись в Париж, я занялся поисками графа де Сен-Форжа, так как речь шла о смерти его тещи, и отправился в Пале-Рояль.
— Вы виделись с герцогиней Елизаветой?
— Нет, сир, я виделся с герцогом Орлеанским. Поскольку я искал одного из его свитских дворян, то самым естественным было обратиться к нему. Его королевское высочество взял на себя заботу сообщить обо всем супруге и собирался нанести визит сегодня после полудня своему августейшему брату. Без сомнения, граф де Сен-Форжа будет сопровождать его.
— Чего они хотят? — тон Людовика стал гораздо суше.
Уловив перемену, господин Роз деликатно удалился. Де ла Рейни прокашлялся, прочищая горло, но сохранил полнейшее спокойствие.
— Думаю, короля не удивит их просьба. Полагаю, что до Вашего величества дошел слух о странном исчезновении графини де Сен-Форжа, которую никто не видел... вот уже много месяцев.
— Брат хочет получить сведения о ней у меня? Единственное, что я могу, — это его успокоить, за всем остальным он должен обращаться к вам. Полагаю, что вам нужно начать еще одно расследование.
После этих слов де ла Рейни кинулся с головой в омут. Он отважно посмотрел королю в глаза, потом почтительно ему поклонился и сказал:
— Я уже его начал, сир, считая, что преданно служу интересам Вашего величества. Никуда не годится, когда исчезает знатная дама и никто не может сказать, что с ней случилось.
— Может быть. Нам известно, что... кое-кто выражал о ней беспокойство.
— Меня тоже беспокоит ее участь, сир. Я видел ее, и не раз, в доме покойной мадам де Брекур, с которой меня связывала давняя дружба.
— Вам нечего оправдываться. И что же ваше расследование?
— Полагаю, король сможет узнать гораздо больше, задав вопрос об участи графини господину де Лувуа, потому что он начиная с вечера 30 июля занимался этой молодой женщиной, которая была слишком взволнована и поэтому, очевидно, несколько назойлива. По слухам, неведомо откуда взявшимся, как это часто бывает, графиня имела несчастье не угодить королю, и это вынудило господина де Лувуа вмешаться.
— Что дальше?
— Как поступают с провинившимся в столь тяжком преступлении? Их отправляют в тюрьму, сир... Например, в Бастилию.
— Если она в Бастилии, мы попросим нашего министра освободить ее оттуда.
— Но она не в Бастилии. Она была там, но спустя несколько недель за ней приехала карета, чтобы отвезти ее в Венсен под предлогом, что лесной воздух будет для узницы полезнее. Мне передавали, что она болела, если не сказать, угасала...
— Прекрасно! Так чего же вы ждете? Привезите ее из Венсена!
— Невозможно, сир. Ее нет в Венсене, потому что ее никогда туда не привозили.
— Что вы хотите этим сказать?
— Господин дю Шатле, комендант Венсенского замка, в глаза не видел этой узницы. С тех пор как было закрыто дело с отравительницами, ни одна женщина не переступала порога Венсена, чем комендант, надо сказать, был очень доволен. Донжону, принадлежавшему королям и принимавшему весьма знатных особ, не прибавили чести жалкие ворожеи и колдуньи, — закончил де ла Рейни и позволил себе улыбнуться.