— Неужели? И с каких же пор?
— Не помню. Мы дружим уже столько лет...
— А когда вам отец рассказал о чудесном камне?
— Ну-у-у... Это было... незадолго до его смерти, когда шевалье представил меня герцогу Орлеанскому и когда я поступил к нему на службу. Я должен был ехать ко двору, и отец подумал, что я, быть может, встречу там барона де Фонтенака и увижу бриллиант, относительно которого, признаюсь вам честно, у него сохранились сожаления. Ему было жаль, что ваш отец опередил его...
— При дворе вы не встретили барона, зато встретили меня! И теперь я понимаю, почему вы проявили столько упорства, склоняя меня к замужеству. Вы полагали, что легендарный камень будет прекрасным приданым.
— Да... Нет! — поспешил граф тут же исправить допущенную ошибку. — Вы очаровательны, и приходит день, когда дворянину пора жениться.
Но Шарлотте все уже стало ясно, и обманываться вежливыми словами она не собиралась. С улыбкой на губах и с гневом в сердце она встала, вынудив подняться и Адемара.
— Ну что ж, мой дорогой, мечта вас обманула. Поверьте, что я этим весьма огорчена. Но в утешение я напишу несколько слов мэтру Моблану, чтобы он выплатил вам три тысячи ливров, и вы сможете заняться приготовлениями к празднику.
Адемар мгновенно утешился и чуть ли не бросился к двери.
— Вы в самом деле не обидитесь, если я уеду раньше вас?
— Ничуть. Мы с вами увидимся в Версале или в Сен-Клу. Я отправлю с вами письмо к герцогине Орлеанской и распоряжусь, чтобы заложили карету и отвезли вас в Пале-Рояль.
Лицо Адемара просияло, он подошел, поцеловал Шарлотте руку, сказал, что она ангел, сделал пируэт и направился к лестнице, напевая что-то вроде менуэта.
На месте Адемара неожиданно возникла мадемуазель Леони.
— Не надо мне ничего рассказывать, — заявила она. — Я все слышала из-за двери. Я все знаю и считаю, что вы поступили правильно: беседа принесла свои плоды.
— Вы находите?
— Скажем, что теперь для вас не осталось загадок. Вы знаете, по какой причине на вас женились... Кроме, естественно, уважения к фамилии.
— Не волнуйтесь, насчет моего брака у меня не было никаких иллюзий, — сказала Шарлотта, беря листок бумаги, на котором набросала несколько строк нотариусу. Она посыпала их песком, запечатала зеленым воском и положила перед собой. Потом взяла другой листок, но перо в чернила не окунула. — Надеюсь, с моей стороны не будет крайней нескромностью спросить, сколько именно денег у вас попросили. Я что-то не расслышала.
— Три тысячи ливров.
— Солидная сумма, ничего не скажешь. И это только начало... Но ничего, лишь бы он не начал переворачивать дом в поисках проклятого бриллианта!
Шарлотта положила перо, которое уже было взяла в руки.
— Неужели, кузина, вы всерьез верите в его существование?
— Не только верю, но считаю, что нам точно так же всерьез пора приняться за его поиски. Подумайте сами, Шарлотта! Старый Жозеф знал, что его хозяин привез из Индии драгоценные камни и ревниво их оберегал. Ваш отец говорил о них мэтру Моблану, а теперь у нас есть еще одно неожиданное подтверждение: покойный граф де Сен-Форжа видел этот бриллиант собственными глазами и до самой смерти не мог пережить, что его опередили в покупке. Вспомните, с каким упорством молодой граф добивался вашей руки, хотя ваше положение тогда было, прямо скажем, незавидным.
— Да, понимаю, но я не понимаю другого: почему отец, покидая нас, ничего не сказал об этих камнях вам? Он вам так доверял!
— Да потому, моя девочка, что не успел. Смерть пришла к нему так неожиданно! Он сумел только показать мне тайник, где находились доказательства его насильственной смерти...
— Доказательства, которые исчезли. А что, если мать, конечно же знавшая о доказательствах, вместе с ними нашла и бриллиант? Вполне возможно, в тайник музы Клио отец положил не только записку и сверточек с ядом, которым был отравлен, но и камни? Он мог положить их туда в надежде, что вы их там найдете. Одним выстрелом хотел, так сказать, убить двух зайцев. К несчастью, его убийца сумела всех обыграть.
— Нет, нет и нет! Ваше предположение неверно. Я утверждаю с полной ответственностью, что, когда я открыла тайник, там находились только письмо и сверточек. Если камни были в тайнике, то зачем тогда Мария-Жанна просиживала, запершись в библиотеке, целые часы? Она была хитрой и необыкновенно тщеславной, но у нее не хватило бы ума устоять перед соблазном и не похвастаться перед всеми подобным сокровищем. О других камнях мы вообще ничего не знаем, ни какие они, ни сколько их, но ваша мать, поверьте, непременно сделала бы из них украшения и носила бы их, о них стало бы известно.