— Утомительная, бесконечная история, — вздохнула Шарлотта, забираясь поглубже в кресло.
На пороге появилась рассерженная Матильда, что прервало беседу двух дам.
— Я хотела бы знать, — медленно и значительно начала повариха, — что мне делать с обедом? Вот уже полчаса, как все должны сидеть за столом, а между тем господин граф собирает вещи, а госпожа графиня и мадемуазель Леони спокойненько беседуют! Еще несколько минут, и обед можно будет выбросить на помойку!
Шарлотта тут же поднялась с кресла и со смехом сказала:
— Ну так подайте нам все, что еще возможно съесть, и примите наши извинения!
Если бы госпожа де Сен-Форжа обладала даром вездесущности и присутствовала при возвращении своего супруга в Пале-Рояль, она узнала бы так много такого, о чем и помыслить не могла. Когда граф с превеликим удовольствием, поскольку обожал придворную жизнь, вновь расположился в своих тесных комнатках, он увидел шевалье де Лоррена в совершенно новом обличии. Красный от ярости и встрепанный от бега по коридору, шевалье прошипел с порога:
— Что тебе здесь понадобилось?! Увидев тебя здесь, я глазам своим не поверил!
Граф, любуясь своим отражением в зеркале, стирал с лица дорожную пыль. Услышав вопрос своего друга, он пришел в негодование.
— Как это что мне здесь понадобилось? — возмутился он. — Я буду готовиться к свадьбе маленькой мадемуазель Орлеанской, черт побери!
— Ты на нее не приглашен!
— Я состою в свите Его королевского высочества и не нуждаюсь в приглашениях!
— Значит, я вычеркну тебя из списка, и ты отправишься обратно!
— С какой стати?
— А с той, что мы не договаривались, что ты появишься здесь так рано! Я прикажу отнести твои чемоданы обратно в карету!
Безобидный де Сен-Форжа походил на барашка, на которого налетел злобный пес; у него перехватило горло, и голос взлетел на несколько октав.
— Об этом не может быть и речи! Как я буду выглядеть? Моя супруга получила личное приглашение от герцогини Орлеанской, а я отправлюсь сидеть у камелька? Не рассчитывай, шевалье! Я никуда не уеду! Мне надо еще успеть сделать тысячу вещей. Увидеться с моим портным...
— Твой портной выставит тебя за дверь.
— Ничего подобного! Я при деньгах. Шарлотта снабдила меня наличностью. Она очень славная девочка.
— Вполне возможно. Но я отправил тебя туда не за тем, чтобы ты привез несколько монеток!
— Несколько монеток! Скажешь тоже! Три тысячи ливров!
— Многообещающее начало, — вынужден был согласиться шевалье де Лоррен, понемногу успокаиваясь. — Но я хочу тебе напомнить, что мы метим значительно выше. Ты узнал что-нибудь новенькое относительно предмета наших поисков?
Поскольку Адемар посмотрел на шевалье весьма рассеянно, шевалье снова повысил голос.
— Надеюсь, ты помнишь, что речь идет о камнях, привезенных бароном из Индии!
— Ах, камни... Да, у нас был о них разговор. Именно на свадьбу с герцогом Савойским я попросил Шарлотту одолжить мне желтый бриллиант...
У прекрасного Филиппа глаза чуть не выскочили из орбит.
— Что?! Не может быть!
— Почему не может быть? Это вполне естественно для супружеских отношений.
— И что же она тебе ответила?
— Рассмеялась.
— И что тут было смешного?
— Я тоже спросил ее об этом. А она мне ответила, что ни она сама, ни ее мать ничего не слышали о желтом бриллианте. Что она не слышала, понятно, она была совсем маленькой. Но покойная баронесса? Я не поверил. Однако Шарлотта поклялась, что так оно и было, иначе баронесса непременно украсила бы себя удивительной драгоценностью. Ее ведь не принимали при дворе, а отношения с ней поддерживала одна лишь Ментенон. Так вот, этот бриллиант стал бы великолепным поводом получить приглашение ко двору. Даже король захотел бы полюбоваться на подобное чудо.
— И ты ей веришь?
— А почему бы мне ей не верить?
— Тебе нужно было искать камни самому, черт побери! Искать! Или ты не понимаешь, что это значит? Искать — значит рыться в ящиках, шкафах, обнюхивать все укромные углы, полки и кладовые! Вполне возможно, что твоя Шарлотта сказала правду, она действительно понятия не имеет о бриллианте, и баронесса о нем ничего не знала. Но коллекционеры, собирающие редкости, подразделяются на две категории: одни, как герцог Орлеанский, выставляют свои сокровища напоказ, собирая как дань всеобщее восхищение, другие ревниво прячут их, предпочитая наслаждаться в одиночку. И поверь мне, последние — самые страстные собиратели, — заключил де Лоррен и погрузился в глубокое размышление.