– Потише, прошу вас, потише, – произнес он скучным голосом. – Мое имя, как и имя господа, не стоит лишний раз произносить всуе.
– Знаете, сударь, – не удержалась Полина, – что мне всегда в вас нравилось, так это ваша поразительная скромность.
– Таков уж я, – просто ответил Видок. – Но что же вы стоите? Садитесь, прошу вас.
Рассудив, что стоять и в самом деле нет смысла, агенты сели. Впрочем, Видок опустился в кресло еще прежде них.
– Прекрасная погода, – заметил он тоном светского завсегдатая. – Именно то, что надо, для некоторых видов роз, особенно…
– Мсье Видок, – прервал его Алексей, – я никогда не поверю, что вы находитесь здесь только потому, что вам взбрело в голову полюбоваться на местные розы.
– А вы? – в тон ему ответил Видок. – Что вы тут делаете?
Вопрос застал Каверина врасплох.
– Это вас не касается, – ответила за него Полина.
– А почему вы думаете, что вас касается то, чем занят я? – осведомился Видок спокойно.
Агенты обменялись быстрым взглядом.
– Я приехал навестить свою тетушку, – выдавил из себя Алексей, надеясь, что его щеки не покраснеют, когда он произнесет эту ложь.
Видок заинтересованно прищурился.
– Позвольте, это кого же? Мадам Барбара Голикофф? И вы всерьез хотите меня уверить, что она ваша тетка?
– А почему бы и нет?
– Ну, тогда, наверное, ваш дядюшка – крокодил из королевского зоопарка. Эта версия ничуть не хуже, чем мадам Барбара в качестве тетушки, и если уж выбирать между ней и крокодилом, то последний куда приятней на вид.
И, сразив противников наповал этим убийственным доводом, Видок широко ухмыльнулся.
– Знаете, мсье Видок… – сердито начала Полина.
– Мсье Сорель, пожалуйста.
– Хорошо, мсье Сорель. Я вполне могу допустить, что вам не нравится госпожа Голикова, но у вас нет никаких оснований…
– Гм, – сказал Видок, пристально изучая лепнину в углах потолка. – Помнится, когда мы встречались с вами в прошлый раз, ваш друг как-то обмолвился, что он круглый сирота и у него отродясь не было ни дядюшек, ни тетушек. Что, положение с тех пор переменилось?
– Позвольте мне не отвечать на этот вопрос, – быстро ответил Алексей.
– Значит, все-таки не переменилось, – сделал вывод Видок. – Кстати, насчет меня вы тоже оказались правы. Любовь к цветам – это так, предлог, чтобы беспрепятственно приходить на виллу.
– Мы и не сомневались, – заметила Полина, пытливо глядя на бывшего каторжника.
– Строго между нами, – доверительно промолвил Видок, понизив голос. – Я ненавижу цветы и все, что лезет из земли. Когда я представляю, как буду лежать в могиле, а из меня будет расти всякая дрянь, мне становится не по себе.
– По-моему, у вас просто слишком живое воображение, мсье… Сорель.
– Да? А все мои знакомые писатели в один голос твердили мне, что воображения у меня как раз и не хватает. Спасибо, мадемуазель, что вы думаете иначе, чем они. – Видок слегка переместился в кресле. – Надеюсь, вы по старой дружбе не выдадите меня, потому что, признаюсь, это здорово усложнило бы мне жизнь.
– Если это дело связано с великой княжной… – начала Полина.
– С princesse Alexandra[6]? Ничуть. Нет, меня куда больше интересует ее горничная.
– Жанна? – удивился Алексей.
– Именно. Жанна Лагранж. Мне надо порасспросить ее кое о чем, но никак не представится удобного случая.
– И о чем же именно вы хотите ее расспросить?
Видок улыбнулся.
– Уж, конечно, не о том, какие фасоны платьев предпочитает ее хозяйка. Нет, меня интересует дед Жанны. Его звали Симон Брюле.
– Зачем же он вам понадобился? – спросила Полина, буравя его недоверчивым взглядом.
– Помните, я рассказывал вам, для чего меня нанял король Луи-Филипп?
– Помню. Он хотел, чтобы вы нашли сокровища Бурбонов, которые пропали во время революции много лет назад.
– Да. Кража произошла 17 августа 1792 года. Большинство драгоценных камней с тех пор переменили названия и хозяев. «Большой синий алмаз» купил банкир Хоуп, «Санси» неведомо как оказался у вашего соотечественника Демидова. Однако некоторые камни не разысканы до сих пор, и король пожелал, чтобы я попытался вернуть в сокровищницу хотя бы их. Ведь это были совершенно уникальные, неповторимые драгоценности, равных которым нет в мире.
– Понятно. А каким образом дед Жанны оказался связан с этой кражей? – поинтересовался Алексей.
– Самым непосредственным, – ухмыльнулся Видок. – Он был одним из грабителей.