Воцарилась неловкая тишина, пока оба осознавали тот факт, что Сара остается на ночь в Сан-Франциско. Затем, оторвавшись от двери, Джеффри подошел к столу.
— Если ты скажешь, где оставила свой багаж, я пошлю Сайруса забрать его.
— Он здесь. — Сара невозмутимо указала на маленькую сумочку, которую положила у ножки дивана.
— Это все? Там же может поместиться только записная книжка.
— Я же собиралась сразу вылететь обратно, — пояснила Сара, забавляясь его недоумением. — У меня там кое-какая косметика и расческа. А так ты видишь весь мой багаж.
Он рассеянно потер подбородок. Тень, которая падала на него от пятичасового солнца, лишь подчеркивала мужественное выражение его лица.
— Мне казалось, деловые женщины всегда готовы к неожиданностям.
— Я тоже. У меня есть чековая книжка и кредитные карточки. Все, что мне понадобится, я смогу купить. Насколько я помню, — ехидно заметила она, — в Сан-Франциско есть магазины.
Он еще с минуту вглядывался в нее, а затем, покачав головой, криво улыбнулся.
— Я это заслужил. По правде говоря, ты сейчас прекрасно выглядишь.
Несмотря на его комплимент, Сара почувствовала себя несколько изнуренной. С раннего утра она была одета в один и тот же костюм. И она внезапно ощутила усталость, словно, решив остаться, уже не могла сдвинуться с места.
Джеффри заметил на ее лице тень усталости.
— Послушай, — рассудительно сказал он, — почему бы тебе не пойти наверх и не отдохнуть немного? Располагайся в любой из комнат для гостей. А позднее мы сможем прокатиться по побережью. — Глаза его затуманились. — Это может помочь… встряхнуться…
Сара не спорила. Поднявшись из-за стола, она взяла сумочку и вышла из комнаты. Он не сводил с нее глаз. Когда она шла через фойе и медленно поднималась по винтовой лестнице на второй этаж, ей казалось, что от его взгляда у нее на спине остаются отпечатки.
За восемь лет ее знание этого дома несколько стерлось из памяти. Повернув налево, она спустилась в холл и попала в гостевое крыло, где вошла в последнюю комнату справа по коридору.
Это была ее любимая комната — всегда. Благодаря угловому положению ее окна выходили на две стороны, в результате чего здесь было больше света и свежести. Здесь она чувствовала себя в отдалении от всего остального дома, от гнетущих тенет жизни Паркеров.
К ее радости, убранство комнаты существенно не изменилось с тех пор, как она в последний раз переступила ее порог. Австрийские жалюзи по-прежнему загораживали окна, а яркий зеленый ковер лежал на полу. На кровати королевских размеров лежало то же покрывало с растительным орнаментом в желтых и голубых тонах, а обои были, как и раньше, выдержаны в тех же цветах. Та же самая белая, покрытая лаком мебель придавала комнате провинциальный колорит.
Комната была все в том же безупречном состоянии. Вздохнув, Сара утонула в кресле с подушками, стоявшем у окна. Откинув голову, закрыла глаза. Казалось, она так давно этого не делала. Сара подумала о том, сколько миль ей пришлось сегодня преодолеть, и поняла, что географическое расстояние — всего лишь незначительная толика ее путешествия.
Она вновь встретила Джеффри. Годами она размышляла о неизбежности этой встречи. Когда-либо их путям суждено было пересечься; если бы только их свели не эти трагические обстоятельства!
Вместе с воспоминанием ее захлестнула волна усталости. И только с большим трудом ей удалось встать с кресла, раздеться и пройти в душ. Спустя несколько минут в одних трусиках и лифчике она улеглась на постель, натянула на себя простыни и почти мгновенно погрузилась в сон.
Усталость взяла свое: Сара так глубоко заснула, что не слышала ни тихого стука в дверь, ни слабого щелчка, когда дверь отворилась. Несколько секунд Джеффри помедлил на пороге, потом медленно ступил внутрь.
Он пришел лишь убедиться, что она ни в чем не нуждается, но было очевидно, что она прекрасно освоилась. Когда он, как в трансе, подходил к кровати, его шаги заглушал толстый ковер.
Она была такая хорошенькая, лежа на животе под простынями, плечи обнажены, их кремовый загар нарушали только узенькие бретельки лифчика. Лицо было повернуто к стене, золотые волосы белокурым шелком разметались по подушке. Джеффри протянул было руку, чтобы прикоснуться к ним, но более трезвые мысли заставили его отдернуть руку.
Сара спала, и без своего официального делового костюма, без самообладания, которое напоминало ему о ее теперешнем положении, она была такой же свежей и невинной, как десять лет назад, когда он в нее влюбился.
Что случилось с их любовью, которую они клялись пронести через все испытания? Да, Сара была молода… но она сдалась слишком легко. Она подвела его.
С гримасой на лице он запустил пальцы в волосы и стал массировать затекшие мышцы шеи. Это была и его вина. Лишь недавно он оказался в состоянии признать это. Он тоже был молод и совершенно неопытен в том, что касалось любви и связанных с ней обязанностей. Тот факт, что он никогда не видел любви, рос во всевозможной роскоши, за исключением этой, едва ли извинял его за то, что он дал ей уйти.
Кроме того, воспринимая как должное свою способность увиливать от материнского диктата, он не отдавал себе отчета в возможном воздействии домашнего матриархата на непосвященных. Лишь после того, как Сара ушла от него, он дал матери бой. Но было уже слишком поздно, чтобы спасти их с Сарой брак.
Джеффри преисполнился чувством отвращения к самому себе, которое несколько рассеялось, когда он стал с нежностью и любовью рассматривать женщину, лежавшую на постели.
Она была прекрасна… прекраснее, чем всегда. Даже теперь он ощутил знакомое напряжение в пояснице. Может, он совершил ошибку, попросив ее остаться? Сможет ли он сдержать свое слово не давить на нее, когда больше всего ему хотелось сбросить с себя одежду и оказаться рядом с ней в постели? По крайней мере, криво усмехнулся Джеффри, ее присутствие изменило его мысли.
Ненадолго. Почти тут же поток печальных горьких воспоминаний вновь захлестнул его. Алекса и Дианы, его ближайших друзей, больше нет. А малышка? Что ему делать?
Согнувшись под бременем необходимости принятия решения, Джеффри медленно направился к двери и лишь однажды оглянулся, чтобы посмотреть, не проснулась ли Сара. Потом, одинокий и встревоженный, он тихо прикрыл за собой дверь.
Когда спустя час Сара проснулась, ничто не говорило о том, что в комнате был посетитель. Почувствовав себя свежей и отдохнувшей, она оделась, вновь собрала волосы в узел и обновила макияж, а потом направилась на поиски Джеффри.
Она не нашла его ни в библиотеке, ни в передней гостиной. Его удалось обнаружить лишь в большой гостиной, где он вытянулся в большом кресле с высокой спинкой, стоявшем напротив старинного мраморного камина.
Пребывая явно в рассеянности, он вначале не заметил ее, устремив невидящий взгляд в холодный очаг и приложив к губам сплетенные пальцы. Сара шагнула вперед и вдруг заколебалась, напоминая себе о пережитой им потере. Возможно, спросила она себя, ему нужно побыть одному? Она уже почти собралась уйти, когда Джеффри стряхнул с себя оцепенение.
— Сара? — Он сел прямо. — Не уходи.
— Может быть, тебе стоит…
— Нет. Останься. Чувствуешь себя получше?
Она улыбнулась в ответ на это проявление нежной заботы.
— Гм, я действительно чувствую себя лучше. Извини, что я так долго проспала. Я думала, что мне хватит и двадцати-тридцати минут.
— Сон тебе был необходим. — Вспоминая, как она крепко спала, когда он стоял перед ее кроватью, Джеффри разглядывал румянец на ее щеках. — Ты выглядишь лучше.
Она кивнула, чувствуя какое-то странное волнение. Он смотрел на нее и раньше, и ей удавалось сохранять спокойствие. Но теперь в его взгляде было что-то более личное, нечто, обращенное в прошлое. Она вновь почувствовала себя юной и невинной, хотя огонь в крови противоречил этой наивности. Она — женщина, зрелая женщина, и ее реакция на присутствие такого изысканного и красивого мужчины вполне понятна. Химия всегда срабатывала.